Айрис Мердок - Монахини и солдаты

— Интуиция. Так это правда?

— Да.

— Ладно, меня это не касается. Я иду заниматься ланчем.

— Анна, не глупи. Останься, пожалуйста.

Анна внезапно растерялась. Она жалела, что вынудила Гертруду признаться. Теперь ей не хотелось обсуждать услышанное. Она перенесла стул к окну и, усевшись, смотрела на Ибери-стрит, где вновь начался дождь.

— О боже!.. — вздохнула Гертруда.

— Прости, — сказала Анна, — мне не следовало спрашивать тебя.

— Это так заметно?

— Ну…

— Кто-нибудь что-то сказал тебе?

— Н-нет, — поколебавшись, ответила Анна.

Она никому не говорила, думала про себя Гертруда. Или Тим сказал кому-то?

Анна же спрашивала себя: заметила бы она что-то, не будь анонимного письма, догадалась бы? Нет.

— Полагаю, — проговорила она, — это тайна. Не беспокойся, я не проговорюсь.

— Я не беспокоюсь. Поступай, как знаешь.

— Нет, не проговорюсь.

— Что ты обо всем этом думаешь, Анна?

— Я ничего не думаю. Это твое дело. Меня оно совершенно не касается.

— Отвратительный ответ, и ты это знаешь.

— Извини, но что я могу ответить? Я этого не понимаю и не прошу тебя объяснить…

— Ты злишься. Почему? Неужели завидуешь?

— Завидую? Тому, что у тебя появился мужчина, а у меня его нет, это ты хочешь сказать? Гертруда, до такой глупости мы с тобой еще не опускались.

— Нет, дурочка. То есть… прости, я идиотка, что сказала такое.

— Это точно.

— Ты понимаешь, что я имею в виду. Я считаю тебя своей собственностью. Почему бы и тебе не относиться ко мне так же?

Довольно странно, но Анна сразу же после ужасного потрясения от письма не подумала о подобной стороне их отношений. А эта сторона существовала.

— Наверное, — сказала она задумчиво, — я чувствую то же самое, но не настолько, чтобы обижаться…

— На что?

— Если позднее ты всерьез надумаешь выйти за кого-то, кого-то достойного… я очень надеялась, что когда-нибудь ты оправишься от своей утраты и выйдешь замуж… кажется, я говорила об этом… И если ты найдешь счастье, я буду очень рада. Я люблю тебя и желаю тебе блага, и, возможно, я слишком самонадеянна и оптимистична, но считаю, нашу дружбу ничто не разрушит.

— Ничто и никогда, на том и порешим. Но ты все равно сердишься.

— Не сержусь, Гертруда. Я поражена, почти шокирована.

— Потому что это произошло чересчур рано?

— Да. И потому… кто это оказался. У тебя действительно с ним роман?

— Да.

— Я удивлена.

— Мы влюбились друг в друга во Франции. Это было как coup de foudre. [105] Удар молнии (фр.).

— Кто-нибудь еще знает?

— Пока нет.

— Ну что же, хорошо. Думаю… потому хорошо, что это пройдет, не так ли? В любом случае… извини, я, должно быть, тебе надоела. Давай поедим.

— Это не пройдет, — сказала Гертруда. — Я собираюсь замуж за Тима.

— Будь я на твоем месте, я бы немного подождала и малость подумала. Идем за стол.

— Я подожду. И я думаю. Я собираюсь замуж за Тима. Почему ты такая бессердечная и противная?

— И сколько продолжался этот coup de foudre?

— Секунды четыре. Ровно столько, сколько нужно для того, чтобы для двоих изменился весь мир.

— Вижу, ты довольна собой. Но ты обманываешься. Я не верю в «удар молнии» и в «любовь с первого взгляда». Любовь — это серьезно, влюбленность же — лишь временное помрачение ума.

— Возможно, с тобой так и было. Ты считаешь, мне следует просто ограничиться тайной любовной интрижкой?

— Да. Я считаю, что это — случай, достойный сожаления, но раз уж это произошло, то, думаю, будет продолжаться. Говорят, влюбленные не в состоянии обуздать свои чувства. Вот почему их по традиции обычно прощают.

— Я подумаю об этом, в прежние времена ты не говорила «влюблена», ты говорила «увлечена».

— Забудь о прежних временах, моя дорогая, мы были детьми, были дурочками.

— Ты думаешь, я до сих пор дурочка. Ты слишком долго пробыла в монастыре.

— Давай прекратим этот разговор.

— Ты сказала, дело не только в том, что еще слишком рано… это действительно так, и я сама себе удивляюсь… но еще и в том, кто мой избранник. Но что ты имеешь против Тима? Ты не знаешь его, ничего не знаешь о нем. Если это потому, что ты застала его, когда он крал еду, то он рассказал мне об этом: он был голоден и беден, и, полагаю, это не преступление…

— Нет-нет, тогда я просто почувствовала себя неловко. Я ничего не имею против него. Хотя… разве…

— Что «разве»?

— Он тебе не ровня, дорогая, ничтожный человек, ты настолько выше его. Ты могла бы сделать куда лучший выбор. Он кажется мне неосновательным и не настолько надежным, чтобы можно было на него положиться. К тому же он ленив и слишком любит удовольствия… прости, я могу ошибаться. Но ты сама просила сказать, какое у меня сложилось о нем впечатление.