Сергей Иванов - Остров Невезения

— Сейчас ему, действительно, лучше оставаться в бараках Хаслара и работать за пятнадцать фунтов в неделю, — подумал я.

Сделав своё быстрое дело, я покинул охраняемый объект.

Мой поезд отправлялся только вечером. У меня было часов девять, которые надо было как-то убить.

Людмила из Днепропетровска нашла новую гостиницу на вокзале и сообщила нам о ней. Туда я и отправился.

Гостиница пустовала. Сонная дежурная приняв оплату, выдала мне ключ от номера. Душевой и туалета в номере не было. Оказалось, что за отдельную плату можно получить и ключ от общей душевой комнаты.

После горячего душа я почувствовал себя лучше. Из окна номера я мог видеть освещённую новую церковь неподалёку от вокзала. Стоял утренний туман. Начинало оживать уличное движение.

Я лёг, надеясь уснуть и проспать до поезда.

Спал я недолго. Среди дня я почувствовал желание прогуляться. Покинул тёплую комнату, сдал ключ и с сумкой вышел в зал ожидания. С телефона автомата позвонил товарищу в Киеве. Мне повезло. Я застал его дома в рабочее время. Но он уже уходил. Виктор предложил мне встретиться в определённое время у какой-то станции метро.

Оставив сумку в камере хранения, я отправился на ближайшую станцию метро.

Путешествуя в подземном поезде, я наблюдал и сравнивал.

Старенькие вагоны были переполнены пассажирами и обклеены рекламой, как обоями. Постоянно ходили торговцы канцтоварами, батарейками и прочими мелочами. Они были приличного вида и не приставали к пассажирам. Все были тепло одеты и чем-то озадачены. Мои светлые джинсы и туфли на тонкой подошве выдавали меня, как некое недоразумение. Но никто не обращал внимания, ни на меня, ни на мою одежду.

С Виктором встретились, как договаривались. Он повёз меня на какой-то строительный объект, где ему надо было что-то выяснить по работе. Я не выходил из машины. Наблюдал вокруг и слушал местное радио.

Затем, он повёз меня к себе домой на Троещину.

Дома была его жена. Я заметил, как она осторожно поглядывала на меня. Видимо, заметила что-то странное.

Вскоре, вернулись с занятий их двое сыновей. Всех нас пригласили обедать.

Поедая борщ со сметаной, я признался, что последние два года не пробовал такой еды. Ребята рассматривали меня открыто, но тактично спрашивали только об Англии.

К ближайшей станции метро меня подвёз Виктор. Там мы и расстались.

Снег начал подтаивать. На дорогах и тротуарах стояла слякоть и грязь. Мои туфли начали промокать. Я поспешил к своему поезду.

На железнодорожный вокзал я прибыл вовремя. Забрав свою сумку из камеры хранения, я отправился на посадку.

Купейный вагон был пустой, холодный и тихий. Мне это понравилось. Я оказался один в чистом купе

Вскоре тронулись. Я занял своё место на полке, прикрылся одеялом и, под стук колёс, провалился в приятное забытье.

На какой-то остановке в моё купе подсел тихий пассажир. Он не включая освещения, быстро постелил себе, и тоже залёг спать.

Утром, как только стало светать, мы встали.

Моим соседом оказался хмурый парень среднего возраста. Я положительно оценил его задумчивость и неразговорчивость.

Проводница предложила чай. Мы оба заказали.

Чай вдвоём, в одном купе и без беседы, показалось ему ненормальным.

Мой случайный попутчик, вдруг, начал излагать своё горе вслух, хотя я не о чём его не спрашивал.

Из его монолога я узнал, что он работал неким вахтенным способом, где-то в Сибири, в компании, добывающей нефть и газ. А заработанные деньги хранил в украинском банке с пафосным названием «Украина».

— Представляешь, — тяжело вздохнул он, — возвращаюсь из Сибири в отпуск, и не могу добраться до дома! Оказывается, невозможно снять деньги со своего банковского счёта.

— Почему? — из вежливости поддержал я разговор.

— Ты шо, не знаешь? — посмотрел он на меня, как на идиота.

— А что я должен знать?

— Что банк «Украина» развалился. Признан банкротом, — сердито информировал меня сосед по купе.

— И что отвечают вкладчикам? — поинтересовался я.

— Ты шо парень, с Луны свалился?! — раздражённо удивился он моему вопросу. — Везде говорят и пишут, что банк — банкрот, а отношения с вкладчиками будут улаживать по мере продажи имущества банка.

— Но ведь в банке была какая-то администрация, которая распоряжалась денежными средствами. Это же конкретные люди, которые могут ответить, где и как применялись деньги, и как скоро их можно извлечь и вернуть вкладчикам? — рассуждал я.