Галина Хованова - Среда обитания приличной девушки

Несмотря на все тяготы, мы добрались до места. И вот тут начался разгул и разврат. В день приезда маме, у которой 29 августа день рожденья, подарили грохот с белыми свежими грибами, высота каждого гриба — пять сантиметров. Это очень напоминало сдобное печенье.

Грибов я не ем по причине нездоровья желудка. Зато собирать люблю. И не просто люблю, а в грибную пору ощущаю необходимость грибной охоты до почесывания внутри черепа. Готова ехать в лес на машине, на электричке, идти пешком.

Разгул и разврат заключался в том, что за грибами мы ходили два раза в день — утром и после обеда. Собирали подосиновики, подберезовики-черноголовики и белые. Других грибов принципиально не брали.

Так вот, это был единственный раз в жизни, когда я своей собственной рукой выкладывала на травку из корзинки кучки совершенно чистых, не червивых грибов, потому что места в корзинке уже не было, а те грибы, которые нашлись только что, были меньше размером и красивше на вид.

Вы можете себе представить, что я, проведя там десять дней, привезла домой две наволочки сушеных грибов, причем для сушки тетя Маша заставляла обдирать с каждого гриба мездру?

Соседи ездили за грибами на тракторе с прицепом. Но они собирали еще черные и белые грузди и рыжики.

Иногда мы читаем о чем-то в книжках, а потом, столкнувшись с этим наяву, все равно удивляемся. Все знают, что грибница чаще всего расположена так, что грибы должны расти кольцами. На одной полянке мы видели такую картину — в центре полянки стоят подосиновики с ярко-красными шляпками. Пять штук стусовались в тесный кружок. На расстоянии двух метров от первого круга водят хоровод еще двенадцать грибов. Последний, третий круг состоял из пятнадцати особей. Все это напоминало загадочные знаки в полях Айовы, но в 1993 году, как это ни странно, у меня не было фотоаппарата, о чем до сих пор жалею.

А самый длительный поход за грибами произошел гораздо раньше. Где-то во второй половине восьмидесятых. Суббота, восемь часов вечера, я читаю книжку, и тут раздается телефонный звонок. Звонит Наташка, подружка по совместному использованию одного горшка в детском саду.

— А нету ли у тебя, дорогая Галка, лишней корзинки? — спрашивает она.

— Да конечно, в чем вопрос, у меня куча всяких корзинок! — не могла я отказать в помощи подруге, и она пообещала зайти через десять минут.

Дело в том, что в детский садик мы ходили по территориальному признаку. Мне, Анне и Наташке до детского садика было примерно по десять минут медленным шагом. Нет, вру — мне и Наташке по десять, а Анюте — пять. А до школы Наташке пять, а нам с Аней — по десять (и почему это мне все время по десять?). И если вдруг чего в жизни занадобилось, чего у тебя на данный момент нету, то подруги — вот они, рядом, всегда поспособствуют. Соли там, к примеру, или корзинку.

И Наташка пришла, но не одна, а с приятелем. Вместе с этим приятелем они собирались этим же вечером последней лошадью отбыть на дачу в Лемболово, где в воскресенье и использовать корзинки по назначению.

Если вы думаете, что это я к старости стала грибным маньяком, — так вот нет. Эти зловредные особенности были во мне заложены с самого рождения. Поэтому, пока Наташка с приятелем выпили по чашке чаю перед выходом, я уже все сделала.

Я нашла корзинку Наташке. Нашла себе. И уже вперлась в резиновые сапоги и старые джинсы, нашла нож (хотела сказать — и компас, но это было бы вранье. Хоть у меня и два высших образования, но это все равно не помогло мне научиться пользоваться компасом. Зато у меня есть третий ориентировочный глаз, и я выхожу из лесу в нужном направлении) и была готова сопровождать их в Лемболово, тем более, что переночевать было где.

А утречком, встав пораньше, побежать по росе в лес, встретить солнышко, погулять по прекрасному сосновому лесу.

Да-да, именно поэтому я и напросилась с ними. Надо отдать им должное, они и не возражали ни разу. Приятель оказался не бойфрендом, а соседом по той самой даче, другом детства с примерно таким же стажем общения, как и наш.

Я-то собралась быстро, а вот чай они пили, заразы, долго, поэтому на электричку мы не просто шли — бежали. Рысью до метро, потом бегом по эскалатору, размахивая корзинками, я — скрипя резиновыми сапогами, а Наташка, с детства отличающаяся легкой косолапостью, — шаркая голенищами. Безымянный за давностью лет и благодаря моему склерозу приятель — просто громко топая по ступенькам.