Сенаторов А. / Логвинов О. - Аскетская Россия - Хуже не будет!

Первой зарплаты я дожидался, как пятилетний ребенок дня рождения, заранее спланировав все расходы. Утром в редакции обнаружил записку Убида: «Должен срочно кинуть страну, за главного будет Л. С. Секс». Кто это? Тут меня окликнул грубый мужской голос, обладателем которого оказалась новый заместитель главного редактора – Лидия Семеновна ммм… Секс (читается через «е», а не через «э», как можно подумать). Про таких, как Лидия Семеновна, говорят – кровь с молоком. Несмотря на довольно крупные габариты, в свои пятьдесят три она сумела выиграть любительский чемпионат России по лыжным гонкам – кубок «Лыжню демократам». Родители Лидии были военными, поэтому командный рык выработался у нее сам собой.

Первым делом я поздоровался и представился. В ответ заместитель молча протянула мне четыре мятые купюры по пятьсот рублей – весь мой первый гонорар. Но нужно же с чего-то начинать! Я был на седьмом небе от счастья, не обращая внимания, что Лидия сразу принялась критиковать мою статью об аскетской конференции.

– Это просто ни в какие ворота! Как вы пишете о Климе? Он же не мальчишка какой-нибудь из правительства, а наш лидер! Панибратство недопустимо!

Слово «лидер» Семеновна произнесла восхищенно и даже влюбленно. Ее строгий взгляд скользнул на висящий с недавних пор над креслом Убида портрет Моржового, который сама же Семеновна приволокла в редакцию вместе со старыми выпусками «Правды». Эту советскую газету она считала эталоном печатного издания и неоднократно цитировала. Затем новый босс попросила, а точнее приказала, обращаться к себе только «товарищ Секс» и предупредила, что в следующий раз «такая халтура не пройдет». Я вышел из редакции растерянный.

Четверть гонорара пошла на подарок родителям. Отец с матерью практически смирились, что от карьеры журналиста я не отступлю, но небольшой презент на собственные деньги мог стать окончательным аргументом в пользу ее продолжения. Половина была необходима для организации так долго планировавшегося свидания с моей возлюбленной – Юлией Пальмириной. Хотя теперь она Julia Palm… Таковы суровые реалии настоящего; Ивановым, Петровым не место в глянцевых журналах для продвинутых слоев населения. Но сегодня я чувствовал, мне под силу закадрить даже модную девочку из самого гламурного издания. Меня грела мысль о заработанных деньгах. Я умудрился продать свой труд – три небольшие статьи, написанные без напряжения! А сколько платят за развернутый материал? Будущее представлялось ясным – все будет хорошо. Я набрал Юлин номер.

– Palm на проводе!

– Юль, привет! Это один твой знакомый! Ну, который...

– Не продолжай, я поняла. Что надо?

– Эм... я предложить хотел по кофе выпить в центре где-нибудь?

– Кофе? Мм... Почему бы и нет? Мокачино, глясе?

– А? Я говорю, давай кофе выпьем! Можно на Пушкинской встретиться.

– Ясно. Хорошо, я свободна с шести, ты лошадный?

– М?

– Машина есть?

– Уфф, у отца только... сам я пока...

– Ладно, все понятно.

Попрощаться не успел – в трубке послышались гудки. Как это понимать? В ходе разговора получил согласие, я пытался рассуждать логически, значит, Юля не против встречи. После того как выяснилось, что я «нелошадный», она не дала отбой. Вывод? Свидание состоится! Конечно, можно перезвонить и окончательно расставить точки над «i», но я боялся все испортить. И потом, возможно, просто прервалась связь. Главное, Юля узнала меня по голосу!

Ровно в половине шестого я стоял в центре зала станции метро «Пушкинская», которая в свое время была гордостью столицы – сюда водили иностранцев, чтобы на примере сложных архитектурных узоров продемонстрировать, что дела у нас обстоят не хуже. Открыв рты и уверовав в патриотизм граждан, построивших такие чудеса, гости уезжали озадаченными. Может, в этой стране и правда все не так плохо? Теперь Пушкинская – центральное место встреч представителей нетрадиционных сексуальных, религиозных и политических ориентаций. Причем нетрадиционность обычно проявляется сразу в нескольких аспектах. Кому-то может показаться удивительным, что «представители» обычно ведут себя нагло и вызывающе. Но я хорошо помню, что с приходом демократии все меньшинства сразу восстали из пепла. Поднялись из грязи и гордо возвысили носы. С этого все и началось – нормальные люди стали подвергаться нападкам общественности. Ты не гей? Не потому ли что считаешь их отсталыми или ущербными? Поэтому теперь уже гетеросексуалам приходится одеваться в цветастые вещи, вырабатывать манерную походку и гнусавый голос, чтобы хоть как-то обезопасить себя от преследований. Я же в своем обычном костюмчике с тремя дежурными розочками наперевес смотрелся на Пушкинской настоящей белой вороной. Если бы не удобное территориальное расположение, никогда бы сюда не сунулся. За разглядыванием разношерстных прохожих время пролетело незаметно – уже ровно шесть! Юли нет... Шесть десять, шесть пятнадцать, мы не переводили часы? Шесть двадцать... Еще по институтским временам помню, она всегда опаздывала. Шесть тридцать. Не берет трубку, может быть, подъезжает? Шесть сорок... Прождал больше часа! Полное фиаско, пора домой…