Олег Дивов - Консультант по дурацким вопросам

Главным было от счастья не упасть со стула — Миша вдруг обессилел и сдулся.

Деловой разговор как-то сам собой перетек в доверительную беседу о событиях прошлого августа. Мишу все это очень интересовало, и чисто для себя, и профессионально — он при любой возможности собирал информацию, которая могла пригодиться ресёрчеру.

По ходу беседы Миша ляпнул: мол, зря тогда целый командарм, как простой майор, бегал по горам в сопровождении роты, «не царское это дело». Ведь кончилась беготня тем, что грузины подстрелили командующего 58-й армией, спасибо, не насмерть.

Генерал мягко улыбнулся и буквально на пальцах очень четко разъяснил, почему, для чего и куда улетел в первый день войны командарм. Миша закусил губу: самые нехорошие опасения выходили скучной правдой. Болтали в курилках — оказалось, не врали. Маленькая победоносная война русских целиком зависела от гражданских GPS-навигаторов и личных мобильных телефонов. У нас как была дрянная связь в войсках, как отсутствовала из-за этого возможность нормального управления — так она и есть. Как не было нормального взаимодействия с авиацией — так его и нет…

Это ведь кошмар, ребята, когда командующий армией, одолжив спутниковый телефон у журналиста, очень вовремя увязавшегося следом, звонит на мобильник своего начарта и таким образом дает ему целеуказания! Смело, конечно, — мчаться впереди армии эдаким Чапаевым на лихом вертолете и все решать лично, не сходя с передовой, а потом еще от грузин отстреливаться из пистолета. Но… Неправильно.

Миша так и сказал.

— Хм… Я должен тебе объяснять, что личный героизм солдат и офицеров — всегда следствие недоработки в планировании и управлении? — скучным голосом спросил генерал. — Или самому понятно?

Поглядел на часы и вдруг сказал:

— Вот и день прошел. А то по чуть-чуть?..

Очень хотелось с генералом по-человечески посидеть, но Миша подозревал, что его после всего пережитого развезет с одной рюмки, и вернется он в Цхинвал полутрупом. А забот еще полно.

Сев в машину, он попросил:

— Ради бога, не спешим. Уже никуда не спешим.

К границе они подъехали уже в темноте, и встретил их тот самый сержант.

— Ну чё, успели к генералу? — поинтересовался он ехидно.

— Миша, бумагу дай, — Алан царственным жестом протянул руку.

Тот молча отдал ему требование на боеприпасы с генеральской подписью.

— Читать умеешь? — Алан сунул бумагу сержанту под нос. — На, читай.

Сержант ознакомился с документом и удивился:

— Слу-ушай… А чего ты сразу мне не сказал, что действительно опаздываешь?!

Спокойно, это кавказский юмор, сказал себе Миша. Кавказский юмор, кавказский юмор, кавказский юмор…

Сцена 9.2

«ПОДВАЛ»

Инт.

Актеры: Тадаев, Чибиров, мама Лианы, Лиана, Старик-1, Старик-2.

Массовка: старушка, люди разного возраста — 6.

Реквизит: матрасы, одеяла, бочка дерев., тазы разные, ведра, стулья, ящики, кукла Барби.

Группа начала собираться на восьмой день. Миша ждал своих перед гостиницей. Рядом курили эмчеэсники, «на всякий случай, вдруг быстро надо что-то решить». На самом деле им было просто интересно увидеть людей, которые снимают кино не так, как директор Клименко — бла-бла-бла, спасите-помогите! — а по-настоящему, руками. Миша это только приветствовал: пусть знакомятся поскорее, все-таки три недели вместе работать. Ну и сами по себе осетинские эмчеэсники ему откровенно нравились. Люди мирной профессии, эти дядьки хорошо повоевали и при необходимости могли еще. Чувствовалась в них сила воли, как у Пиротехника.

Группа подъезжала по частям, сегодня ждали основной костяк — Миша уже знал, что они приземлилась в Беслане, и их везут на нескольких «пазиках». Борт приходит утром, часов в одиннадцать, расстояние триста километров через перевал да плюс два часа на границе, то есть часам к пяти-шести надо встречать.

Первый автобус выкатился на площадь, встал, открыл дверь, и Миша поймал себя на том, что улыбается. Ну вот они, родные. Операторы, «светики»-раздолбаи, «звукарь» вечно задумчивый, Гоша с Пашей — молодые помощники Пиротехника, которые в отличие от него страшно любят все взрывать…

И тут из автобуса вышло нечто. Высокие сапоги, зауженные джинсики с кожаными вставками, парка с капюшоном, но главное — ой, мама, — оно было заметно нагримировано. Кукольное личико казалось чуть-чуть надменным и слегка удивленным: ну, почему вы не бежите ко мне с букетами?.. Из-под аккуратной волнистой челки глядели подведенные глаза, а пухлые чувственные губки были поддуты ботоксом.