Канта Ибрагимов - Аврора

— Ты откуда знаешь?

— Мой родственник из Грозного приехал, он отсюда в Чечню товары фурами и на автобусах отправляет. Говорит, что с ним в Грозный Аврора с племянником ехала. Вроде, они особо и не скрывались, но лишний раз из машины нос не высовывали. А Аврора в хид-жабе, постоянно молилась. В дороге почти не спала, а чуть заснет, стонет-стонет, кричит: «Не подходите ко мне! Расходитесь! Убегайте! Я взорвусь!..» В общем, говорят, очень больная, лица на ней нет.

— Когда это было? — вскрикнул Цанаев.

— Я ведь сказал, две-три недели назад.

— А что ты молчал?

— Я-то узнал лишь сегодня.

— У-у, — простонал Цанаев. — Надо ее спасать! Надо действовать, ее нужно найти.

Искать надо было в Чечне. Кто поедет? Сам Цанаев ехать не мог. Не потому, что по работе запрещено — можно просто уволиться, тем более, что по здоровью контракт вряд ли продлят. А потому, что это же слабое здоровье может в любой момент подвести, и он станет обузой для многих. Но это не главное. Главное, как считает Цанаев, Авророй манипулируют, и центр манипуляции — в Москве. Значит, и он должен быть здесь… Хотя, что он сможет?

Послать Ломаева тоже нельзя. А вот жену — можно. Потому что Аврора, как бы там ни было, а считает себя, пусть и неравноправным, но членом их семьи. В самую тяжелую минуту к жене обратилась. Если они встретятся, то по-женски договорятся, друг друга поймут.

Не встретились, буквально на два-три дня опоздали.

Как жена рассказала, Аврора с племянником прибыли в Грозный и, по рассказам соседей, все Таусовы стали спешно собираться в дорогу. Не скрывали: уезжают в Европу, навсегда. Что могли, продали. Чего-то ждали. Кажется, у снохи и младшего племянника не было еще загранпаспортов. А еще по Грозному ходил неоднозначный слух, что Аврора, вызволяя племянника из пожизненной тюрьмы, вроде бы пошла на какой-то страшный торг с кабальными условиями. Для жителей Чечни, переживших ужас двух прошедших войн, все это уже не странно, просто странна сама новейшая история страны. Но это общая беда, а если говорить о частном, то в это время Аврору и того же старшего племянника арестовали местные силы безопасности, вроде бы из-за того, что она подозрительна, ходит почти что в парандже, а племянник и так в разработке был. И якобы из самой Москвы прибыли высокие чины — Таусовых освободили.

Более в Чечне их никто не видел. А вот некие чеченки, спекулянтки-предприниматели, что возят товар из Азербайджана и Ирана, точно видели Таусовых на пограничном посту в Дербенте.

Наверное, сноха Авроры с племянниками границу пересекли. А вот точно известно, что Аврора с чеченками на автобусе поехала обратно. Всю дорогу ни слова не проронила; всю дорогу молилась, а пару раз от боли начала стонать, тогда таблетки глотала. Неожиданно, когда проезжали Махачкалу, сошла, и почему-то у всех попросила прощения. И вместе с нею, а может, они были и не с нею, там же сошли еще две женщины — русская и кавказских кровей, вот только наряд их был как у Авроры.

В Махачкале следы Авроры исчезли, и более ее никто не видел. А Цанаев вряд ли смог бы что еще узнать, да помог генерал Самойлов.

В закрытой базе данных МВД РФ промелькнула информация — рапорт лейтенанта ДПС.

Под Рязанью, на посту ДПС, был остановлен рейсовый автобус — «Элиста-Москва», и во время проверки документов одна женщина, одетая в хиджаб, подняла шум, стала просить милиционеров ее задержать. У этой женщины, как выяснилось, имелась лишь просроченная справка вместо паспорта на имя Таусовой Урины, рожденной в Калмыкии.

Оказывается, эту Таусову сопровождала какая-то женщина, тоже вроде бы уроженка Калмыкии, так же одетая.

Тут же между Таусовой и этой женщиной произошла ссора, даже стычка, после которой Таусовой стало очень плохо, она стала вырывать, потом почти что потеряла сознание.

Сопровождающая Таусову сказала, что Таусова очень больна (это было очевидно), везет на лечение. Она дала Таусовой какие-то таблетки, следом сделала укол. После чего Таусова успокоилась, притихла.

Все это Цанаев узнал лично, прибыв на этот пост ДПС. Того лейтенанта уже не было, то ли его перевели, то ли вовсе из органов выгнали. А пропустил он автобус то ли за взятку, то ли откуда-то звонок поступил.

В общем, Цанаев понял, что под Рязанью Таусова предприняла отчаянную, может быть, последнюю, попытку свернуть с «предписанного» пути — не удалось. А Цанаев чувствовал надвигающуюся трагедию. Его слабое сердце не вынесло этого напряжения: прямо в электричке при подъезде к Москве ему стало плохо. Очнулся он в какой-то небольшой больнице Подмосковья. Оттуда его перевезли в Москву. И там врачи были удивлены: вопреки всему, Цанаев ожил, и не то что забегал, ему даже ходить запрещали, но он вставал, не сдавался, и как говорили врачи, мобилизовались внутренние ресурсы, и врачи даже сказали: