Айрис Мердок - Лучше не бывает

— Погоди, Пирс, погоди, погоди.

Чуть позже Дьюкейн сел. Он вытянул онемевшие руки, прикасаясь к чему-то черному, что, наверно, было Пирсом, Минго, скалой. Сладкий, насыщенный небесный сухой запах маргариток стал сильнее. Внизу все сильнее шумела вода, казалось, она крутится в водовороте, ее как будто кружили в огромном пустом сосуде. Он спросил Пирса, едва узнавая свой голос:

— Мы можем выбраться отсюда?

— Нет, я пытался уже. Здесь есть трещины, но выхода наружу нет.

— Понятно, — Дьюкейн прислушивался к шуму воды. Он чуть изменился. Вода, должно быть, сейчас достигла входа в трубу.

— Сколько времени прошло, Пирс? Прилив уже достиг пика?

— Я не знаю. Я потерял счет времени. И в часах не работает подсветка.

— У меня тоже. Как ты думаешь, вода достигла высшей точки?

— Не знаю.

— Тут влажно?

— Не могу сказать, я ничего не чувствую. А вам как кажется?

Дьюкейн начал опять двигать руками, пытаясь понять, к чему прикасается. Он ощутил что-то длинное и гладкое, как будто в воздухе была проведена черта. Он поднес пальцы к губам. На них был вкус соли. Он лизнул пальцы, согрев их до легкого содрогания. Затем он опять коснулся холодной линии, опять попробовал на вкус. Соль. Или он ошибался? Может быть, его пальцы так пропитались морем, что они сами солоны? Он сказал Пирсу:

— Я тоже не знаю.

Он подумал, лучше и не знать.

— Наденьте свитер, пожалуйста.

— Послушай, Пирс. Наши шансы на выживание, если мы, конечно, не утонем, зависят от двух вещей — твоего свитера и Минго. Очень повезло, что Минго отыскал тебя. Он — посланец богов. Где он? Чувствуешь, какой он теплый? Нам надо укрыться остатками свитера и положить Минго между нами. Боюсь, веревка нам уже будет не нужна, мы можем ею тоже прикрыться. Можешь ты натянуть свитер мне на голову и сам поместиться в него. Только смотри, ляг подальше от края. Сколько здесь места?

— Здесь приблизительно четыре-пять футов, но свод наклонный. Поднимите руку, если можете. Передвиньтесь сюда. Теперь я натягиваю свитер вам на голову.

Дьюкейн почувствовал, как свитер ползет по руке, потом по лицу. Он высвободил голову. Он тихо лежал, пока Пирс просунул и свою голову под свитер. Шов разорвался, и голова Пирса оказалась рядом с его головой, лицом к лицу, а Пирс просовывал руку в другой рукав свитера.

— Стяните свитер пониже немного, Джон. Я завернусь в него хоть чуть-чуть. Черт, Минго отбежал. Никак не удержать его между нами. Подтяните его ко мне, просто потяните за хвост.

Минго уже не протестовал, теплый Минго наконец улегся своим плотным телом между ними, его голова выходила из-под подола свитера. Через несколько мгновений Дьюкейн ощутил, как вспыхивающие обжигающие частицы тепла устремляются в его тело. Чуть позже он почувствовал, что Минго лижет его бедро.

— Удобно?

— Порядок. Бы не можете передвинуться назад?

— Нет.

Вода уже кипела внизу под их убежищем, поднимаясь и отступая со звуком пробки, вытаскиваемой из бутылки. Дьюкейн подумал, что очень скоро все решится так или иначе. Он лежал на правом боку, голова Пирса упиралась в его голову, твердая скула вжималась в его щеку. Они лежали как две сломанные куклы, привалившись головой к голове. Дьюкейн почувствовал, что Пирс слегка дрожит, и теплая влага потекла с его щеки на щеку Дьюкейна. Пирс плакал. Он положил тяжелую вялую руку на мальчика и слегка прижал его к себе.

Интересно, конец ли это, думал Дьюкейн, и если так, то к чему все свелось. Как все было мелко и пусто. Он видел себя в прошлом, как маленькую крысу, деловитую, суетливую крысу, стремившуюся только к своей выгоде и комфорту. Жить легко, пользоваться знакомыми мелкими радостями, стараться, чтобы о тебе хорошо думали. Он почувствовал, что тело коченеет, и пристроился поближе к Минго, источавшему непобедимое тепло. Он подложил руку под плечо Пирса. Бедная, бедная Мэри. Цветные видения снова вернулись в его закрытые глаза. Он увидел совсем близко лицо Бирана, как в немом фильме: тот двигался, открывал рот, но ничего не было слышно. Ничто не стоит ни гроша. Главное — убить эту маленькую крысу, не надо никого судить, быть выше кого-то, проявлять власть, искать, искать. Любить и прощать — только это важно. Всякая власть греховна и всякий закон непрочен. Любовь — вот единственный суд. Прощение, примирение. И не надо закона.

Он слегка передвинулся, и его свободная рука за спиной Пирса наткнулась на что-то в темноте. Его окоченевшие пальцы постарались понять, что это. Это был маленький, твердый нарост на скале. Его рука нащупала еще один. Моллюски, подумал Дьюкейн. Моллюски. Он снова замер. Он надеялся, что Пирс не обнаружил моллюсков.