Карин Альвтеген - Предательство

— За встречу. Можно даже сказать, за новую встречу.

Он улыбнулся. Она подняла свою бутылку и выпила.

— Ты ведь этот сорт любишь, да?

Она посмотрела на этикетку. Не лучше и не хуже того, что она пила раньше.

— Конечно.

— То, что мы снова встретились... Вряд ли это случайность. У меня такое чувство, что наша встреча что-то значит, что в ней есть особый смысл.

Она не могла придумать, что на это сказать, и просто осторожно улыбнулась, чтобы не выглядеть невежливой.

Какое-то время он сидел молча. Потом встал, подошел к небольшой мойке, взял кухонную тряпку и начал вытирать что-то на стальной поверхности. Тер методично и через равные промежутки времени проверял, исчезло ли пятно.

— Ты не могла бы рассказать, что случилось? — Он сполоснул тряпку, выкрутил ее, снова сполоснул, повторил процедуру еще раз, после чего сложил тряпку втрое и повесил на кран. — К примеру, почему ты вышла на улицу без куртки и куда ты направляешься? — Он поправил тряпку, сдвинув ее указательным пальцем примерно на сантиметр.

Она отпила глоток из бутылки.

— Прости, но об этом я сейчас говорить не могу.

Ему она ничего не должна. С ним она не будет делиться. Наоборот. Если она расскажет, то убежище, которое она нашла, разрушится, он примется судить и осудит ее.

Линда в реанимации. Если она поправится, мы будем просить ее остаться на работе.

Если она поправится.

Она снова выпила. Хотелось опьянеть и забыть обо всем.

Он неподвижно стоял к ней спиной. И вдруг развернулся:

— Если хочешь, можешь принять ванну.

Она не ответила, внезапно почувствовав, как в ней просыпается подозрительность.

Он отодвинул стоявшую на столе бутылку.

— Не бойся. Я приготовлю тебе воду, а ты пока сиди здесь и отдыхай. Мне кажется, ванна пойдет тебе сейчас на пользу, тебе нужен небольшой отдых.

Он исчез, и сразу же раздался плеск воды из открывшегося крана.

Не хотелось снимать с себя одежду в этой квартире, но в ванной она сможет закрыться, и ей не придется отвечать ни на какие вопросы. Ей вообще не придется разговаривать. Она сможет подумать. Может быть, позвонит коллегам Саре или Герту, спросит, нельзя ли у них переночевать, придумает какое-нибудь достоверное объяснение.

Его голос из ванной, и вдруг знакомый запах.

Я купил новую пену. С ароматом эвкалипта.

У нее дома такая же. Подарок Акселя. Она приняла это как знак и не в силах бороться дальше расслабилась.

Он желает ей добра.

А ей нужно, чтобы сейчас хоть кто-то этого желал.

Она сделала последний глоток и услышала, как кран в ванной закрылся. В следующую секунду он показался в дверях:

— Прошу!

Улыбнувшись, он показал в сторону ванной, но заметил, что ее бутылка пуста, и тут же вытащил из холодильника новую. Она встала, он хотел взять ее под локоть, чтобы снова проводить, но потом сдержался и отступил. Наверное, решил показать, что заботится о ней, что ему можно доверять: и что у него нет других намерений, кроме тех, о которых он рассказал.

Взяв вторую бутылку, она направилась через прихожую к открытой двери. Ванна была наполнена до краев, пена соблазнительно поблескивала. Она почувствовала, что ей стало легче. Сейчас она отдохнет.

— Вот полотенце.

Он протянул ей голубое махровое полотенце. Тщательно сложенное, край в край, до сантиметра. Она попробовала воду и положила полотенце на крышку унитаза. На неохотно развернувшемся полотенце остались глубокие следы от заутюженных складок. Она повернулась к нему. Он не уходил. Но она не раздевалась, и он, видимо, понял ее молчаливое требование.

— Отдыхай и не торопись. Можешь находиться здесь сколько хочешь.

— Спасибо.

Он вышел и закрыл дверь, она повернула замок, и когда белый полумесяц на его ручке стал красным, она медленно сняла одежду и погрузилась в пену, поставив бутылку на край ванны. Подобие покоя. Сидр свое сделал.

Проблема в их районе. Она должна уехать. Уже сейчас ей легче только оттого, что она находится в другой части города. Здесь она снова может дышать, а значит, мысли скоро снова станут ясными, и она поймет, что хоть и наделала ошибок, но виновата во всем не одна. У нее были основания. Если они продадут дом, она сможет переехать ближе к центру, Аксель пойдет в другой сад, там, где их никто не знает.

Она сделала новый глоток.

— Тебе хорошо?

Его голос прямо за дверью.

— Да, конечно, спасибо.

Ей показалось, что он ушел, но тут он заговорил снова. Голос звучал еще ближе, как будто он шептал прямо в дверную щель: