Дженнифер Иган - Цитадель

Дэнни: Давай сюда карту, надо кое-что проверить.

Мик поднял карту, и Дэнни принялся водить по ней фонариком, но свет, отражаясь от стекла, бил ему в глаза. Мик с размаху стукнул карту о колено, и стекло разлетелось. Теперь он держал в руках пергамент. Дэнни делал вид, что рассматривает какие-то линии, но на самом деле даже не мог сфокусировать взгляд. Это был обман, он хотел лишь выгадать секунду, и еще секунду, и еще, прежде чем все опять начнут выть и стенать.

Мик: Так, тут вроде…

Дэнни: Если пойти вот так вниз…

Мик: А может, сюда?

Где-то рядом всхлипывал Ховард: горестно, безнадежно. Дэнни не плакал так никогда, ни разу в жизни.

Дэнни: Ладно, просто пойдем, и все. Там разберемся.

Он подождал, пока Анна поможет мужу встать. Ховарда трясло, его лицо было в грязных разводах.

Мик, можешь пойти последним и проследить, чтобы мы никого не потеряли?

Мик: Да, конечно. Кажется, он был рад возможности ретироваться назад.

Дэнни первым вышел из камеры пыток и посветил фонариком в темноту. Он шел, как по морскому дну, ведомый не чутьем и не интуицией, а одним лишь желанием защитить этих людей от страшного знания того, что он не может им ничем помочь. Он должен был делать вид, что ведет их к какой-то цели, чтобы они думали, что идут к этой цели, и не вопили бы, и не выкрикивали его имя. Потому что он знал: еще одного такого же концерта он не выдержит.

И он шел просто так, никуда, радуясь, что за спиной у него слышен только шорох шагов. По коридору, уходившему под углом глубже под землю. Дальше влево. Немного вверх. Снова вниз. Дэнни спешил — замедли он шаг, его тут же настигло бы сознание, что он самозванец, что он ведет людей неведомо куда. Это стремительное движение в глубь подземелья задавало ритм. Все шли, и всем казалось, что раз они так долго куда-то идут, значит, должна быть цель, к которой они приближаются. И Дэнни казалось то же, что и всем. Будто, если долго притворяться, можно стать тем, кем притворился.

С того момента как они вышли из камеры пыток и углубились в подземные коридоры, все молчали. Даже Ховард в конце концов затих. Остались только звуки шагов да шепчущие голоса у Дэнни в ушах. Может, они подсказывают, куда идти? — рассеянно думал он. Иногда он сам начинал что-то бормотать: Налево, направо, какая разница… Лучше вниз. Нет, прямо не годится, тут свернуть. Так, сюда не пойдем, поворачиваем назад… Пахло то пылью, то сыростью. Откуда-то закапала вода. Дэнни не знал, сколько прошло времени.

Впереди показалась какая-то лестница. Им и раньше встречалось на пути несколько лестниц, но те вели вниз. А эта вверх. Ступеньки были от силы в полступни глубиной и скользкие от влаги, черта с два по ним вскарабкаешься. Но было ясно, что карабкаться придется, потому что все уже ждали каких-то конкретных действий. И хотя подземный ход шел дальше, мимо лестницы, Дэнни остановился.

После долгого молчаливого перехода собственный голос показался ему чужим.

Дэнни: Так, слушайте. Я сейчас поднимусь по этой лестнице наверх и посмотрю, куда она ведет. За мной не ходите: поскользнусь, начну падать — собью всех, кто внизу. Подсветите, чтобы я видел, куда ставить ногу.

Дэнни не глядя чувствовал, как высоко взметнулись надежды пополам со страхом — люди за его спиной едва владели собой. Но сам он был спокоен. Странно спокоен, как во сне.

Зажав фонарик зубами, он начал взбираться: медленно, осторожно. Через метр-полтора по бокам лестницы торчали железные кольца, без них подниматься было бы совсем невозможно. Одной рукой Дэнни хватался за кольцо, другой опирался на скользкие ступеньки. Фонарик, как кляп во рту, давил на язык. Это была самая длинная лестница в его жизни. Потом она повернула, и свет, лившийся снизу, остался позади. Запахло землей — не чревом ее, из которого он сейчас выползал, а живой землей, соприкасавшейся с воздухом, деревьями, травой. От этого запаха Дэнни вдруг пробудился, и оказалось, что он хочет, жаждет жить. Он пополз быстрее, по-паучьи перебирая руками и ногами. Через каждый метр он вскидывал голову, чтобы посветить фонариком наверх. Наверху были ступеньки. Еще ступеньки. Наконец желтый луч уперся в горизонтальную плоскость: крышка люка, ее внутренняя сторона. Когда Дэнни добрался до верха, руки и ноги у него тряслись. Он нажал на крышку ладонью, но она даже не дрогнула. Дэнни сгорбился и замер, пытаясь отдышаться; он давился фонариком и боролся с тошнотой, пот лил с него ручьями.

Откатив фонарик за щеку, он прокричал вниз: Эй, здесь наверху люк! Попытаюсь его открыть. Буду стучать. Могу сорваться. Отойдите от лестницы.