Франсуаза Саган - Днем и ночью хорошая погода (сборник)

Анаэ: Рог им в бок! (Стучит кулаком по столу.) Что же это такое? Эти арендаторы насмехаются надо мной, что ли? Гроссберг — три тысячи фунтов зерна! Сколько мы получили из Гроссберга в прошлом году?

Ганс Альберт: Нет… Нет-нет, ваша милость. В Гроссберге у нас было пятнадцать тысяч фунтов.

Анаэ: Что — «нет»? Что — «пятнадцать тысяч фунтов»?

Ганс Альберт: Нет, ваша милость, ваши арендаторы над вами не насмехаются, и у нас было в Гроссберге пятнадцать тысяч фунтов зерна.

Анаэ: Что у тебя за манера отвечать?! Тогда почему ты говоришь, что они надо мной не насмехаются? В пять раз меньше зерна, чем в прошлом году?

Ганс Альберт: Ваша милость должна помнить, что она устроила скачки с препятствиями на пашнях в окрестностях Гроссберга. Несколько гектаров пахотных земель…

Анаэ: Рог им в бок! Я же совершенно забыла об этом и подозревала этих бедняг! Удвой им зимнюю порцию водки, Ганс Альберт. Ну хорошо! Что там у нас еще? Господи, как меня нервируют все эти цифры! С каким удовольствием я отдала бы это все моему братцу, когда он заявится сюда со своим пробочником в кружевах — прекрасной Аделью.

Ганс Альберт: Да. Да, ваша милость.

Анаэ: Двойное «да». Первое означает, что брат должен заняться моими делами. Второе — что моя невестка и правда похожа на пробочник?

Ганс Альберт: Разве я мог бы себе такое позволить!

Анаэ: Ха! Ха! Ха! Бедняга Корнелиус!

Снаружи слышится звонок.

Кто это звонит? А, должно быть, это пастор! Пес его дери! Опять будет клянчить на витраж для своего святого Варнавы! А мне на его святого Варнаву начхать! Он уже три года про него твердит! Ганс Альберт, все-таки впустите его, на улице минус пять.

Ганс Альберт идет открыть дверь пастору, который вбегает в крайнем возбуждении и низко кланяется Анаэ.

Пастор: Любезная фройляйн Анаэ! Ваша милость! Мне настоятельно требуется переговорить с вами. А посему я взял на себя такую вольность и без предупреждения явился раньше, чем обычно. Речь идет о деле чрезвычайной важности.

Анаэ: Знаю. Я все прекрасно знаю, господин пастор, но не умею делать два дела одновременно. Мне очень жаль.

Пастор (удивленно) : Простите? Я не понимаю…

Анаэ: А вот я понимаю. Понимаю, что площадка для скачек с препятствиями стоила мне целого состояния и что в этом году ваш витраж слишком усложнил бы мое финансовое положение… Так что святому Варнаве придется подождать будущего года. Вот так! Мне очень жаль!

Пастор (просияв) : Но, дорогой мой друг, речь идет вовсе не о святом Варнаве, вернее, да, конечно, немного и о нем. Вообразите, один курортник в Баден-Бадене вызвался заменить его, заменить витраж, ПОЛ-НО-СТЬЮ!

Анаэ: Поздравляю! Я очень рада! Решительно, эти курортники, эти водохлебы — настоящие мученики! Вам следовало бы заранее продавать этим стариканам нимбы…

Пастор (шокированный) : Изыди, сатана! Не кощунствуйте, фройляйн Вайбург. Впрочем, знаете ли, некоторые из курортников вовсе не так уж стары. И болезни, которыми они страдают, подчас весьма романтичны.

Анаэ: Это ревматизм-то романтичен?

Пастор: Нет, но падение с лошади можно счесть романтичным.

Анаэ: Хм! Вы так считаете? С лошади надо соскакивать так же, как на нее садятся, — твердо стоя на ногах!

Пастор: Даже взяв перед этим двухметровый барьер?

Анаэ (заинтересованно) : Двухметровый барьер? Черт! Кто же это? Кто этот радетель на благо святого Варнавы? О господи, господин пастор, вижу, куда вы клоните! Десять лет вы водили ко мне прекрасных юношей с тощим кошельком и таким же брюхом, охочих до чужого приданого, и вот еще один — на это раз богобоязненный акробат! Да еще и с переломанными костями в придачу!

Пастор: Фройляйн Вайбург, этому старику двадцать пять лет, он владелец необъятных угодий и звучного имени. Да и внешность у него весьма приятна. Он благороден, решителен и горит желанием увидеть вас.

Анаэ (смеясь) : Да уж и правда, какой оригинал.

Пастор: Дитя мое, ради святого Варнавы, ради меня, может быть, вы все-таки согласитесь уделить ему одно мгновение и принять его? Это не для замужества, я не прошу вас о столь…

Анаэ: И на том спасибо!

Пастор: Только взглянуть.

Анаэ: Ну что же, взглянем на него! Он излечится от своего безумия, а вы, вернее, мы — успокоимся… (Хохочет.) Ха! Ха! Ради вас я даже сниму эти заляпанные грязью сапоги. Бедный мальчик! Вы уверены, что он так богат? В таком случае, чего же он хочет?