Генри Миллер: Мудрость сердца

Немного есть книг о мудрости — или лучше сказать, об искусствежить? - которые подверглись бы столь тщательному изучению, как эти три книги. Профессиональный философ склонен смотреть на них с недоверием из-за откровенной простоты авторских умозаключений. В отличие от психоаналитика, философ-профессионал редко получает радостную возможность видеть свои теории подвергнутыми испытанию. Что касается психоаналитика, то его мысль всегда насущна, как повседневные дела. Он подвергается испытанию в каждый момент своей жизни. В данном случае мы имеем дело с человеком, для которого писать это тайное наслаждение, факт, могущий быть в высшей степени поучительным для многих писателей, тратящих часы, чтобы выдавить из себя мыслишку.

Хоу глядит на мир, который есть здесь и сейчас. Он видит его во многом таким, каким этот мир предстает пациенту, приходящему к нему за помощью. "Истина состоит в том, что мы больны, — говорит он, и добавляет: — причина болезни в нас самих". Если с нами что-то не так, заключает он, то это что-то не такого рода, чтобы можно было его излечить палкой или штыком. Исцеление достигается метафизическим путем, а не терапевтическим: дело не в том, чтобы обнаружить и удалить источник боли. «Это как если бы мы изменили карту самой жизни посредством изменения нашего отношения к ней», — поясняет Хоу. Это извечная умственная гимнастика, известная всем мудрецам, которая лежит в самой основе метафизики.

Жизнь, как все мы знаем, — битва, и человек, будучи частью жизни, сам есть воплощение битвы. Если он видит факт и приемлет его, он способен, невзирая на битву, изведать мир души и радоваться ему. Но чтобы прийти к такому концу, который есть начало (ибо мы еще не начинали жить!), человек должен усвоить доктрину приятия, или, что то же самое, безусловного самоотвержения, которое есть любовь. И тут я должен сказать, что, по моему мнению, автор идет дальше любых теорий жизни, какие до сих пор излагали психоаналитики; он показывает себя чем-то большим, нежели врачеватель — художником жизни, человеком, способным избрать самый рискованный курс лечения: неколебимой верой. Верой в жизнь, позвольте тут же добавить, верой свободной и гибкой, равной всякой неотложной помощи и достаточно широкой, чтобы включить в себя смерть, так же как другие так называемые беды. Ибо при таком широком и взвешенном взгляде на жизнь, смерть уже не «последний враг» и не «конец»; если, как он подчеркивает, врачевателю и отведена роль, то это роль «повитухи» смерти. (Читатель, желающий продлить удовольствие, может заглянуть в тибетскую «Книгу мертвых».)

Все представление о четырехмерной реальности, которое составляет метафизику Хоу, покоится на осмыслении приятия. Четвертый элемент — это Время, или говоря иначе, о чем прекрасно знал Гете, — развитие. Подобно тому, как семя развивается, растет в естественном ходе времени, так и мир растет, и так же умирает, и так же возрождается вновь. Это полная противоположность ходячему представлению о «прогрессе», запрягшем вместе дьявольских драконов воли, решимости, цели и борьбы — или скорее напротив, спустившем их с цепи. Прогресс, в его западном варианте, это путь напрямик, через непреодолимые препятствия, это создание себе трудностей и помех на всем протяжении пути, а в итоге — саморазрушение Идея Хоу — это восточная идея, пришедшая к нам с искусством джиу-джитсу, где само препятствие используется для его преодоления. Этот метод столь же пригоден для одоления того, что мы называем болезнью, или смертью, или злом, как и для одоления противника. Секрет состоит в знании, что силой можно управлять , так же, как бояться ее — больше, чем что-либо другое, ее можно обращать во благо или зло, на пользу или во вред в соответствии с желанием. Человек в его настоящем полном страхов состоянии, похоже, имеет лишь единственное желание — бежать куда глаза глядят, и в этом состоянии он пребывает неизбывно как в кошмаре. Он не только отказывается признать свои страхи, хуже того, он боится своих страхов. Все кажется бесконечно хуже, чем есть на самом деле, говорит Хоу, " просто потому, что мы пытаемся убежать". Это настоящий Рай Невроза, смола страха и тревоги, в которой, пока не сделаем усилия освободиться, мы можем увязнуть навсегда. Воображать, что кто-то посторонний в образе ли психоаналитика, диктатора, Спасителя, или даже Бога, придет освободить нас — чистое безумие. На всех спасательных шлюпок не хватит, и в любом случае, как указывает автор, нужнее спасательных шлюпок — маяки. Более полное, более ясное понимание, а не большее количество спасательных средств.