Эльчин Сафарли - Легенды Босфора.

Стамбул избавил от сумбурности мыслей. От сумбурности в чувствах по-прежнему лечусь. Хроническое заболевание с периодическими обострениями. Нужно время. Бардак чувств рождает ностальгия по прошлому. Жить ими отучился. К счастью. Однако метель воспоминаний иногда врывается в бухту души. Ворошит былое, рождает сомнения в верности поступков… Когда чувствую, что собрать рассыпавшиеся бусинки чувств не удается, ныряю в мутный океан одиночества. Полезного одиночества. Отпрашиваюсь на работе по причине ложной болезни. Погружаюсь в тихую атмосферу своей квартирки. В такие дни не подхожу к телефонам, окнам. К входной двери. Объявляю три дня затишья. Зейнеп не беспокоит. Приняла таким, какой я есть. Пишет чуткие эсэмэски без надежды на ответ. Поддержка. Ультрафиолет любимой согревает…

Практически не вылезаю из постели. Хожу в пижаме, не готовлю еду. Верчусь в коконе махрового постельного белья, согревая пятки в теплой шерсти Айдынлыг. Зажигаю аромалампу с оптимистичным лимонным маслом. Закрываю шторы. Тишина приводит в спокойствие бурлящие чувства. Вокруг плитки черного шоколада в мятой фольге, непрочитанные номера «Esquire» с матовыми страницами, диски Сезен Аксу. В руках томик Мураками. Как правило, раннее творчество. Из нового лишь «Kafka Sahilde» [71] «Кафка на пляже» (турец.) — роман японского писателя Харуки Мураками. . Книга с грандиозной энергетикой при внешней простоте. Буковки, слетая со страниц, впитываются в душу. Пристраиваются к длинной цепи умиротворенности. Харуки поистине колдун. Обманывая простотой слога, завлекает в потайной мир иного измерения…

Камни сумбурности чувств измельчает зеленый чай. Крепкого настоя. Завариваю в китайском глиняном горшочке, переливая в привычную большущую кружку. Если ем, то что-нибудь легкое. Блюдо из цветной капусты. Свежие соцветия укладываю в стеклянный противень, заливаю низкокалорийной сметаной. Посыпаю тертым голландским сыром. Сверху — две щепотки корицы для аромата. В холодную духовку на полчаса. Без возни, вкусно. На тумбочке желтая ваза с персиками, пиала с козьим сыром, пепельница, пачка сигарет…

Выхожу из дома два раза в день. На прогулку с Айдынлыг. Надеваю темные очки, шапку, куртку на размер больше. Не хочу встречать кого-либо… Несколько дней в таком режиме. Помогает. Молчание очищает. Воспринимаешь внутренние всплески спокойнее. Осознаешь самого себя, принимаешь воздействия извне с поднятой головой. Вновь появляется иммунитет преодоления. Не убегаю от себя. Смотрю в отражение в зеркале с чувством юмора. Взъерошиваю волосы на голове, шмыгаю носом. «Все прошло. Все хорошо». Пора на службу…

…Зейнеп получает нежданный ответ на очередное эсэмэс. Значит, я пришел в себя. «Наконец-то! Соскучилась… Никак не привыкну к твоим погружениям… Может, будем уединяться вместе? Отпуск для двоих устроим». Смеюсь, перевожу тему. Одиночество надо проводить одному. Как бы ни любил, как бы ни любили… Важно соблюдать меру.

…В восточных семьях последнее слово за главой семьи. Десяток размышлений, сотня сомнений, тысяча предположений. Всё развеивается после итога, подведенного отцом. Не подлежит апелляции. Жирная точка без права на обжалование. Для турков слово отца весомое. Входит в комнату — следует сесть правильно. Садится ужинать — лучшие кусочки достаются ему. Придирчиво взглянул на облегающие джинсы — о них забудь. В худшем случае сожги… Обращаться к отцу с просьбами нежелательно. Есть персона, приближенная к императору. Мама. Что-то вроде продюсера высокобюджетной звезды. Знает, как и когда сказать отцу, чтобы получить желаемое… Многолетняя сноровка.

…Отец выбирает сыну профессию, мать — жену. У мусульман так принято. Воспротивишься — сгоришь в каре Аллаха. Отец отвернется навсегда. Матери, разъедая себя, придется потакать мужниному решению. Лучше согласиться или предложить альтернативный вариант. Шансы, что примут, минимальны… Вопреки мировому прогрессу столь замкнутый уклад в мусульманских семьях сохраняется. Внешняя демократичность обманчива. Внутри семьи разговоры, действия иные. Мир, закрытый от постороннего влияния. Сказывается религиозный оттенок. Коран гласит, что решение, принятое родителями в отношении ребенка, может быть только во благо…

…Родственники отзываются обо мне как о «бунтаре на корабле». Любят, целуют, хлопают по щечке, недовольно отмечая «излишнюю современность нашего мальчика». Моментально вспоминают тетю или дядю из нашего рода. «Помнишь, Петек-абла [72] Уважительное обращение к женщине. , они были такими же ветреными…» Осуждают их. Ведь пошли наперекор устоям «клана». Тетя осмелилась выйти замуж по любви за пожилого вдовца. Дядя, бросив жену-турчанку, женился на «христианке с короткой юбкой». В истории жизни данных персонажей непременно отыщут какую-либо трагедию. Спишут на наказание Божье. Хотя случившееся — рядовое стечение обстоятельств…