Людмила Энжел - Пепел

Я смотрю на картины, висящие на стенах моего дома. Это жуткое давящее чувство. Всё, абсолютно всё здесь напоминает об Анне и об её трагической и мучительной смерти. Иногда мне кажется, что я слышу её такой знакомый и родной голос. Я уже давно не любил её, но это не мешало мне чувствовать привязанность к ней. Анна до сих пор живёт в этом доме, в картинах, написанных с её образа, либо под влиянием вдохновения, музой которого она всегда была. Я хочу продать их все. Невыносимо чувствовать, как моя мёртвая жена смотрит с каждой стены этого дома. Я рисовал разных женщин, абсолютно разных, но у всех их глаза Анны, укоряющие меня из-за моего предательства. Я схожу с ума. Её смех до сих пор звучит в мрачных коридорах. Он звенит, как во времена её молодости и теряется в тяжёлой тишине. Если после смерти от нас остаётся какой-то сгусток энергии, наши мысли и переживания, то я прошу у неё прощения за свою легкомысленность, за то, что взял на себя ответственность и не сумел уберечь её. За то, что думал о другой женщине, продолжая жить с ней. Она должна понять меня, должна простить. Я сохраню светлые воспоминания о наших счастливых днях, когда мы были бедны и молоды и безумно влюблены. Всё проходит. Даже то, что казалось незыблемым. Я уважаю её стойкость, и всё равно буду тосковать по моей прекрасной музе Анне. Но её больше нет, а отголоски её прошлого продолжают населять этот дом. Время должно вылечить меня. Время должно мне помочь справится с моими переживаниями. Я принял решение продать дом и уехать отсюда раз и навсегда. Начать жить заново, как и хотел. В жизни столько ещё неизведанного и интересного. Хочу уехать как можно дальше. И я даже знаю куда, первое, что пришло в голову – Амстердам. Территория свободы. Именно там я начну свою жизнь с чистого листа…

Меня зовут Анна Брайт. Я умерла больше двух недель назад медленно и мучительно. Страшная болезнь убила меня. Врачи и учёные до сих пор спорят о причинах возникновения раковых опухолей. То, что когда-то давало нам жизнь и молодость – деление клеток, в один прекрасный день может уничтожить тебя. Я до сих пор нахожусь в своём доме. Сначала я даже не поняла, что произошло, просто в одно мгновение сердце перестало биться, лёгкие наполняться воздухом. Я не могла поверить, что это конец. Я видела яркий согревающий свет, мне кажется, что я смогу дотронуться до него в следующий раз. Я не чувствую тревоги, злобы, боли, только лёгкость. Я знаю, что скоро покину свой дом и попаду в лучшее место с тем красивым согревающим светом. Я случайно пугала своего мужа Эндрю. Когда я только умерла, я не сразу смогла это осознать и продолжала звать его, злясь на то, что он не обращает на меня внимание. Я знаю, что должно пройти сорок дней, прежде чем я отправлюсь в другое место. Я прощаюсь со своим домом, с картинами, на которые я вдохновляла Эндрю. С моим любимым камином и кроватью. Я брожу по коридорам, спускаюсь по лестнице и смотрю на мужа, он печален. Как бы мне хотелось обнять его, он такой близкий и такой далёкий. Но я не грущу, потому что я попаду в лучшее место. Когда-нибудь мы встретимся с ним там. Мы будем снова счастливы, как и раньше…

Я смотрю в небо. Я превращаюсь в пустоту. Я и есть пустота. Нет мыслей, я почти ни о чём больше не думаю. Всё стало бесцветным, бесформенным. Мне кажется, я обретаю покой. Я почти ничего не помню. Все мои воспоминания смешались с болью и пропитали меня насквозь, но я не могу уловить хотя бы часть их. Я сижу на камнях и смотрю в небо, истерзанное молниями. Я хочу почувствовать запах озона, но его здесь нет. Я бы хотел увидеть дождь, но лишь сухой холодный ветер царапает моё лицо. Я опускаю голову, и краем глаза ловлю тёмный силуэт, стоящий рядом. Чёрный плащ развевается на ветру беззвучно, как в старом кино. Молнии рисуют страшную паутину над его головой с мечущимися в потоках воздуха чёрными прядями. Такие невероятно красивые и длинные волосы, будто тысячи змей колышутся так близко. Что-то внутри меня сжимается, вся моя мёртвая и остывшая сущность замирает.

- Джонни?

Я не верю своим глазам. Это иллюзия, созданная моим больным воображением, долговременным пребыванием здесь и безумием, ставшим единственной отрадой.

- Привет, Лирой! – холодно произносит он, и я узнаю его сдержанную на эмоции манеру общения. Он всегда скрывал свои чувства. И мне казалось, что все люди – марионетки в его непонятной игре.

- Но как? Как ты…

- Иногда мы видим совсем не то, что происходит на самом деле, мне очень жаль, что ты снова отправился сюда. Я думал, что ты будешь жить, ты ведь так много страдал. Ты был достоин лучшей участи.