Людмила Энжел - Пепел

Я погружаюсь во тьму, голоса, тысячи, нет, миллионы голосов гомонят в моей голове, я велю им заткнуться, но они ещё громче кричат, взрывают мой мозг. Нет, это всего лишь сон. Я на кровати, я жива. Кто я? Кристина Адамс. Вот уже почти полгода мне кажется, что я медленно схожу с ума. Боль, она почти реальна, она превратилась в огромного монстра под сердцем, который пожирает его день за днём, а я теряю остатки разума. Я думала, что любовь несёт свет, но это не так, я умираю, медленно истекая кровью. Раз. Меня почти нет, и ветер рвёт мои волосы, превращая их в языки пламени. Два. И весь мир мёртв, мёртв для меня. А я? Я жива? Я дышу. Или нет? Я уже и сама не могу понять. Три. Зачем поют глупые птицы, неужели они не знают, что мертвецов не радует их радостное пение. Четыре. Серые дни бесцветной чередой проносятся перед глазами. Я уже давно не я. Кукла, набитая внутренностями. Я часто задаю себе вопрос, зачем всё это? Если солнце больно обжигает, а звуки жизни причиняют новую боль. Мои руки покрыты глубокими шрамами, иногда я режу их лезвием, чтобы боль вернула меня к реальности, но страх пропадает, и порезы становятся всё глубже и глубже. Пять. Я больше не умею дышать, не умею чувствовать, не умею любить. Я стою в толпе, но я в ней одна, совершенно, и мне холодно. Шесть. Мне кажется, я схожу с ума…

Я никак не могу привыкнуть к ощущению бесконечности, здесь время тянется намного дольше. Здесь нет никаких чувств, кроме боли и страха. Я не бесплотный дух, у меня есть тело, но оно остаётся таким, каким нашли его во время моей смерти. Я постоянно истекаю кровью, и у меня кружится голова. Я хочу, чтобы это закончилось. Иногда я спрашиваю себя, зачем я сделал это? Моя жизнь казалась мне невыносимой, она медленно убивала меня, сводила с ума. Кто я? Кем я был в том мире? Марионеткой? Песчинкой? Я любил, да, я любил, но меня предали. Меня ненавидели с самого рождения, я был частицей того зла, которое поселили в мою мать. Она проклинала весь мир, и мир проклял её в ответ. Что я видел? Нищету и грязь. В 10 лет она бросила меня на произвол судьбы, оставив мне лишь один способ зарабатывать деньги. Я привык, я не знал, для чего живу, я просто жил. Ещё один день, ещё одна ночь, и, слава Богу! Завидовал ли я нормальным людям? А что значит нормальным? Может тем, кто пользовался мной? Нет. Я могу сказать это совершенно точно, нет. Я хотел просто жить, я ни о чём не задумывался, я не искал смысла, алкоголь помог мне забыть о боли. Иногда я был счастлив. А потом появился ОН. Как из иного мира, совсем другой, такой странный и непохожий. Я перевоплотился. У меня выросли крылья, я был ангелом, падшим ангелом у его ног. ОН был для меня всем. И он убил меня. Когда он ушёл, жизнь потеряла цвет. Она стала серой, нет скорее чёрной. Пустота, жуткая пустота заполонила сердце. Я не спал, не ел, редко выходил на улицу. Я копался в себе, все причины меркли перед одной самой главной – я был не тем, не для него. Я возненавидел себя, возненавидел за свою слабость, свою ничтожность. Алкоголь уже не убивал боль, он искажал её, делал ещё более невыносимой. У меня не было друзей, чтобы разделить своё горе, не было никого. Одиночество и депрессия стали моими союзниками. Я сидел перед распахнутым окном и смотрел на дождь. Я утопал в своей печали. Я не мог понять, даже не пытался. И, однажды, я понял, что я не нужен этому миру, что я не нужен вообще никому. Мысли, кошмарные мысли копошились в моём черепе, и день за днём я терял разум. Сначала мне нравилось безумие, оно выстроило замки в моих фантазиях и населило их несуществующими образами, среди них я не был одинок. Но потом они опустели, и лишь голодный ветер гонял листву по дорожкам моего вымышленного сада. Я видел себя мёртвым, сидящим на качелях со склонённой головой, словно кукла. Кровь медленно капала в лужу, подёрнутую плёнкой. Побелевшие глаза смотрели в пустоту, а на губах играла чуть заметная улыбка. Эта картина понравилась мне, нет боли, нет мыслей, нет одиночества. Я выпил пива, потом ещё и ещё, возможно было что-то крепче, я не помню. Разум отключился. Всё было как в кино: я взял лезвие, наполнил ванну горячей водой, сел в неё с недопитой бутылкой и долго смотрел на своё запястье. Мне было страшно, я, вдруг, испугался боли или смерти. Я отчаянно цеплялся за жизнь, я искал причины остаться в этом мире, но печаль была сильнее. Она сдавила сердце, и мне даже показалось, что на мгновение оно перестало биться. Первый порез заставил меня вздрогнуть, я не решился на сильный удар, кожа разошлась по краям, и кровь полилась багровыми потоками. Я сжал кулак и лезвием вспорол руку до самого локтя, боль была притуплённой, но всё-таки явной. Я уже не боялся. Я умирал долго, я дрожал, я терял сознание. Мне стало очень холодно, и жизнь отпустила меня.