Люси Хокинг - Пресыщение

– Все это подстроено! – крикнул Джеймс. – Вы за это заплатите, Стрейдер.

– Успокойтесь, Джеймс, – сказал Денби. – Поздравляю, мистер Стрейдер. Вы куда проницательнее, чем я полагал. Но если бы вы были чуть поумнее, вы бы поняли, с кем имеете дело. Вы никогда не сможете доказать свои утверждения. К тому же моих политических связей вполне достаточно для того, чтобы не допустить никакого скандала в Сити в столь неподходящий момент. Если поглощение не состоится, мы получим помощь от правительства, чтобы вывести компанию на уровень, соответствующий тем цифрам, на которые вы ссылаетесь, а они, в сущности, отражают лишь планируемую прибыль, а не настоящую рентабельность… – У Бертранда перехватило дух от такой наглой и откровенной лжи. – …которую в действительности показывает компания. И тогда, мистер Стрейдер, моя компания будет рассматриваться как ценнейший актив и мировой лидер в развитии новейших телекоммуникаций, а вы, я в этом не сомневаюсь, будете просить подаяние на улице. Уверяю вас, вы больше никогда не будете работать в сфере финансов, как и где бы то ни было еще, по обе стороны Атлантики. Продолжайте в том же духе, Стрейдер, – и вы конченый человек.

Однако, – продолжал он вкрадчиво, – есть способ все уладить так, что все мы останемся довольны. Я готов забыть об этом неприятном инциденте и даже выразить некоторое восхищение вашими способностями. Я обещаю, что слияние пройдет успешно при условии, что «Поллинджер» предоставит широкий кредит «Амеркому», а цены на акции будут безоговорочно поддерживаться в течение длительного времени. Брэдли, Пьер, полагаю, у вас есть приличный пакет акций, и приобретение крупного поставщика услуг в Соединенном Королевстве укрепит позиции «Амеркома» в мировом масштабе. В ближайшее время «Поллинджер» защищен по крайней мере от нежелательных запросов, в длительной перспективе он, получит существенный доход. Что касается вас, мистер Стрейдер, ваше пребывание в банке по понятным причинам недопустимо, но я лично гарантирую вам отступные, допустим, миллион фунтов, и вы будете рады, что «Поллинджер» согласится со мной. При условии, что вы больше никогда не встанете у меня на пути, я не вижу препятствий для того, чтобы вы жили долго и счастливо.

Самоуверенность Денби поражала. Все в комнате не сводили глаз с его надменного лица, он откинулся на спинку стула, убежденный в своей победе. Бертранд прирос к месту. Миллион фунтов, а может быть, вдвое больше, – это куча денег, от какой не отказываются просто так, из принципа, особенно если учесть, что у Бертранда никогда не было никаких принципов. Он совершил этот подвиг только из соображений самосохранения, понимая, что его хотят сделать козлом отпущения в сомнительном деле. Единственным способом спастись было разоблачить махинации, это ясно. Теперь ему предлагали простой и заманчивый выход. Стоит только согласиться – и он уйдет отсюда свободным и богатым. А что потом? Жизнь без целей, без достижений, без интересов.

Он так упорно старался сколотить состояние, что никогда не задумывался о том, что будет с ним делать. Начать свой бизнес? Пойти в президенты? Уйти на отдых? Разве это интересно?

Все взгляды устремились на Бертранда. Он смотрел в окно на мутную реку, на марши, окружающие финансовый центр Лондона, и размышлял о том, какая же мрачная дыра эта Англия. Бестолковая, маленькая и загаженная. Тщетно, но все еще пытается доказать свое превосходство. А эти англичане – с их жутким чаем, несмешными шутками, отвратительными завтраками, ужасным водопроводом и доморощенным снобизмом. По всей видимости, некому дать им понять, что их нация выродилась и никто даже не собирается принимать их в расчет. Будь оно все проклято, думал Бертранд в каком-то внезапном патриотическом порыве, будь что будет, но он останется истинным американцем. Они не отнимут его достоинства.

– Решайся, парень, – нервно подзуживал Джеймс.

PI он решился.

Бертранд оглядел комнату.

– Я согласен, но при одном условии. Пусть Джеймс сделает меня членом своего гольф-клуба.

Джеймс пришел в ужас. Его клуб был самым эксклюзивным в стране. Привести туда Бертранда было равносильно самоубийству.

– Шучу, – сказал Бертранд. – Как вы, британцы, говорите, отдаю дань английскому юмору. – Он бросил на Джеймса испепеляющий взгляд. – Мой старик говорил мне никогда не начинать того, что я не смогу довести до конца. – Он подарил присутствующим свою обезоруживающую улыбку. – И вот я собираюсь прикончить вас.