Давид Гроссман - Будь мне ножом

Когда выдаётся спокойная минутка, я тут же погружаюсь в мысли о нас с тобой. Может быть, ты опять уехал за границу? Что ты привезёшь на этот раз?

Вот что вызывает во мне зависть — твоя свобода передвижения по свету (мы с Амосом не можем ездить вместе. А одна я не могу из-за воспоминаний о вечере в гостиничном номере).

Во время твоей следующей деловой поездки в Париж зайди, пожалуйста, в музей Родена. Там есть скульптура «Поэт и муза». Посмотри на неё дважды. Потом проверь, продаётся ли ещё открытка с ней в сувенирном киоске. Там под фотографией статуи есть цитата (ты знаешь, что мне нельзя доверять в том, что касается цитат и кто кому что сказал, но по-моему, это Бодлер): «Тронь лютню, о поэт, и поцелуй мне дай» [32] Мирьям ошиблась — это строчка из «Майской ночи» Альфреда де Мюссе (перевод В.Набокова). .

Купи её себе от меня.

Когда я думаю, что бы я купила тебе в подарок, то слышу, как ты сердишься: «Ну, и как, по-твоему, я принесу это домой? Как объясню?» — и с сожалением отказываюсь от этой мысли.

А какое мне, собственно, дело, как ты это объяснишь?! Я куплю, а ты поступай с ним, как хочешь.

Я уже говорила тебе, что не буду участвовать в этой «бюрократии» и бесконечных играх в подпольщиков. Если захочешь прийти — то только открыто, не прячась и не обманывая, потому что я не умею жить в трещинах.

(Я придумала, что тебе купить, чтобы ты смог, не опасаясь, принести это домой: хлеб, масло, сыр, молоко…)

Может быть, из-за того, что ты пытался в Тель-Авиве писать «мой дневник» — не слишком, на мой взгляд, успешно — мне трудновато стало записывать свои мысли для себя самой?

Как будто у каждого слова появилось эхо. И это чудно-но-но-но-но…

Чудно, но приятно…

Бэмби, Уильям и Старина разлеглись вокруг меня. Они так выросли за последнее время, их стало так «много», что для людей просто не осталось в доме места. Тебе не нужна собака? Увидишь, как будет счастлив Идо!

Я писала тебе, почему Амос принёс их мне. Но я всё больше убеждаюсь, что даже став взрослыми, они остались несчастными сиротами, и сочувствую, что им досталась такая «мать», как я…

Ты должен узнать, что здесь сейчас произошло: выключился свет, тьма египетская! Судя по крикам на улице, света нет во всём посёлке. Но я утром зажгла поминальную свечу в память об отце (странно: в этом году в годовщину его смерти впервые нет дождя), и сейчас её остаток светит мне… Прервалась на полуслове Джесси Норман, не допев «Дидону и Энея», выключились холодильник, часы, плита, все маленькие радости, и только свеча моего отца осталась.

Я не рассказывала тебе, что он был ещё и электриком в доме. У него были золотые руки (он говорил: «Для электричества ум не нужен, нужна удача»). Когда я училась в Иерусалиме, он специально приезжал из Тель-Авива чинить всё у меня в квартире. Он даже лампочку не позволял мне заменить. Видимо, настолько не верил в мою удачу.

Не помню, когда я в последний раз писала при свече. Всё вдруг становится другим. Хочется писать другими словами, перьевой ручкой:

Дорогой мой Яир!

Помнишь, ты написал мне из Тель-Авива, что я хочу погрузиться с тобой в те глубины, где ты мог бы стать мной — другой мной?..

А знаешь, чего я действительно хочу?

Нет, не того, чтобы ты стал мной, с какой стати, — но я хочу, чтобы ты побывал в том месте, где есть такая возможность. Недолго, всего на мгновение, прежде чем ты «решишь», кто ты на самом деле, кем из нас двоих ты будешь.

Я хочу, разумеется, чтобы ты решил остаться собой, — всё утратит смысл, если ты не будешь таким, как ты есть («Я» у меня есть предостаточно!)

Только задержись на миг, прежде чем от меня отделиться на том воображаемом перекрёстке между нами.

В этой задержке, в сомнении — ты понимаешь?.. Целый мир…

И ещё одно желание (можно загадать три): я хочу, я прошу, чтобы мы погоревали немного вместе в глубине души о том, что каждый из нас в конечном итоге решил быть только самим собой.

(Вот и папина свечка мигнула. Он тоже рад).

…Когда снова зажёгся свет, моя посуду, я ощутила предчувствие чего-то необычного. В растерянности я стала озираться, выглядывала в каждое окно. Никого и ничего не увидела… Включила радио. Шла передача об астрономии, и один специалист сказал: «Чем меньше вероятность события, тем больше информации оно несёт».

И я тут же записала это мокрыми руками — не то, чтобы поняла, но почувствовала, что здесь кроется что-то важное!

Всё будет хорошо. Я уверена.

Не знаю — не ищу причин. Всё будет хорошо. Всё решится к лучшему. Может быть, из-за мимолётного запаха дождя в воздухе. Все три собаки насторожились, и я уловила шорох и шуршание сада… Несколько недель назад ты сказал, что ощущаешь меня в «трёх точках тела». Я сейчас ощущаю тебя бóльшим числом мест (пятью, согласно последнему подсчёту).