Игорь Удачин - Ковчег

Под прессом этих на вид доброжелательных нападок Занудин огляделся.

Действительно. Все уже было готово к намеченному празднеству. Кроме занятого в операторской Музыканта, а также не ожидавшихся на вечеринке старика Ноя и Панков, все остальные «ковчеговцы» сидели за накрытыми столами, беседовали, выпивали, выглядели расслабленными и повеселевшими, никакими мрачными думами не отягощенными. Щерящийся Жертва делил столик с хихикающим Дауном. По-барски растекшийся в кресле Виртуал соседствовал с бойко жестикулирующим Поэтом. «Да уж, — подумал про себя Занудин, — о чем им тосковать…»

Теперь уже Женщина предложила выпить. Занудин не отказался, хотя был убежден, что никакое вино и никакие подбадривания не разгонят сгустившихся над ним туч. Он ощущал себя гнойником, подспудно ждущим булавочного прокола…

— Внимание! — внезапно раздался из рубки задорный голос Музыканта, и по залу разлился свет прожекторов. — Я вижу, все уже готовы как следует повеселиться? Ну что ж. В таком случае я объявляю начало нашего праздника!

Загремела барабанная дробь. «Ковчеговцы» разразились дружными аплодисментами.

— Кхм… кхм… — откашлялся в микрофон Музыкант, и пучки прожекторного света лениво переместились на сцену. — Первым нашим гостем будет блистательный певец, непревзойденный шоумен и магистр рока… Фрудди Мурки!! Встречайте.

«Ковчеговцы» снова зааплодировали.

К микрофонной стойке проследовал экстравагантный красавец-усач в шелковом облегающем костюме с поперечным вырезом от плеча до пояса, броском меховом жакете, балетных тапочках и цилиндре. Волосатая грудь была открыта и закатывалась колесом. На шее красовался широкий серебряный амулет.

— Приветствую вас! Это самая грандиозная площадка из всех, где мне когда-либо доводилось выступать. Да к тому же — аншлаг! — отшутился Фрудди Мурки, оглядев небольшой полумрачный зал с выпивающей и закусывающей публикой численностью в шесть персон.

Мурки расставил ноги на ширине плеч, изящно откинул голову назад и замер.

Наступила такая тишина, что Занудин отчетливо расслышал чавканье Поэта за соседним столиком. Но зато в следующее мгновение грянул настоящий рок-взрыв.

Схватив укороченную часть микрофонной стойки, Мурки сорвался с места, и музыкальный вихрь закружил его по сцене. Представление началось.

— Ах, — томно вздохнула Женщина, не сводя глаз с пластичного Мурки, который не только умело двигался, но теперь еще и пел, демонстрируя всю мощь и красоту своего великолепного вокала, — ка-акой мужчина! Это что-то! А все туда же… «голубых» кровей.

Выделывая замысловатые па, Мурки продолжал скользить по сцене и размахивать стойкой, заводя сам себя. А вскоре на заднем плане разыгрывающегося шоу появился пропадавший все это время в операторской Музыкант ― в пышном кудрявом парике и с электрогитарой наперевес. Всласть подурачившись и успев запыхаться, под смешки «ковчеговцев» Музыкант в конце концов присоединился к сидящим в зале.

— Молодец, — обратился к нему с похвалой Виртуал, — начало ободряющее. Видимо, вечеринка удастся ― как думаешь?

— Будут и другие сюрпризы, — отмахнулся светящийся от удовольствия организатор представления. — Эй, дамочка! — обратился в следующую секунду он к Женщине, одновременно кивая на Занудина. — Дай-ка я подсяду к своему приятелю. А ты уж готовься принять под крылышко поющего для нас гостя.

Женщина без споров уступила место Музыканту и пересела за свободный столик. Занудину показалось, она была только рада этой рокировке.

— Ну что, дружище, как отдыхается?

— Замечательно, — соврал Занудин.

— Вот и превосходно, — отозвался в свою очередь Музыкант, не обращая внимания на понурый вид Занудина. — Выпьем?

— Мне пока хватит. Может, чуть попозже…

Музыкант наполнил свой бокал и в три глотка осушил его. После чего хитро подмигнул Занудину, пощелкал пальцами, снова налил и снова выпил, прекрасно обходясь без компании.

— Ладно уж, сегодня зеленый свет всем вольностям! Гулять так гулять!

Вскоре музыка смолкла, и блестящий от пота Мурки объявил об окончании своего короткого, но зажигательного попурри.

— Присоединяйся к нам! — позвал Музыкант.

Мурки принял приглашение и с вальяжностью, присущей, наверное, только коронованным особам, спустился в зал.

— Да у вас тут, я погляжу, настоящий пир, — бросил он по дороге, присвистнув.

Гость казался дерзким и напыщенным, но, скорее всего, являл собой просто доброго балагура, очутившегося по обыкновению не в том месте и в кругу не той компании. Каким-то образом это ощущалось.