Андрей Мелехов - Mon Agent или История забывшего прошлое шпиона

Находившийся на месте преступления детектив, ведущий дело, кивнул: у него тоже был вид человека, изо всех сил пытавшегося удержать в себе завтрак. Оглядевшись, начальник прокомментировал:

— Джентльмены, надо взять себя в руки, а то скоро место убийства будет выглядеть, как тротуары в Сохо субботним утром! Не дай Бог увидит пресса!

Как раз в этот момент в дальнем конце переулка появился фургон со спутниковой антенной. Начальник замолчал, быстро осмотрел себя в зеркале заднего вида «скорой помощи» и несколько раз попробовал изобразить нечто, напоминающее улыбку. Он вздохнул и направился на передовой рубеж общения со средствами массовой информации, по пути приказав едва стоящему на ногах детективу:

— Собирайте быстрее… гм… фрагменты тела. И позвоните Констеблю: пусть бросает своего Бородача и займётся этим кошмаром! Всё равно давно понятно, что не того поймали! Какая разница…

Тут начальник осекся, чуть было не проболтавшись. Он хотел сказать, что даже если задержанный и умер тысячу лет назад и прибыл на территорию Соединённого Королевства на летающей тарелке, это ещё не было поводом для того, чтобы тратить на него столько времени. Вдобавок шефу полицейского ведомства совсем не нравился странноватый блеск в глазах Констебля, появлявшийся всякий раз, когда его подчинённый докладывал об очередных подробностях общения с нелегальным иммигрантом. Он напоминал ему тех несчастных, которые утверждали, что с ними общаются ангелы, принцесса Диана и Элвис Пресли. С усилием растянув в фальшивой улыбке губы, он гостеприимно развёл руки в стороны и мужественно пошёл навстречу первой шайке унюхавших поживу стервятников:

— Прекрасное утро, не правда ли, Боб? А ты чудесно выглядишь, Лесли! Сделала подтяжку лица? Ха-ха! А? Нет, нет, мои мешки под глазами — не от пьянства, а от мучительных ночных терзаний по поводу того, куда катится наш бедный остров!

Раздался жуткий крик: видимо, один из репортёров таки наткнулся на очередную оторванную конечность. День обещал быть долгим и неприятным.

В эту ночь лондонский бродяга по прозвищу Странник уснул нескоро. Честно говоря, он вообще спал мало и делал это не потому, что хотелось, а скорее по привычке и дабы не настораживать обитателей города своей необычной способностью к бесконечному бодрствованию. Обладатель зелёных глаз, редкого шарма и невероятно сильного целительного дара не любил тратить времени на сон и во время своих прежних пребываний на планете Земля. Что такое сон? Всего лишь неуместный перерыв между радостью одного дня и страданиями другого? Давно забытый атавизм? Шутка Создателя, решившего дать возможность людям хоть треть своего времени отдохнуть друг от друга? Странник никогда не видел снов в нормальном понимании смысла этого слова. Когда его посещали видения, это всегда происходило наяву. Тогда он впадал в транс, иногда путавший не только его учеников, но и преследователей. И тех и других всегда было много. Приближения этой ночи он не хотел особенно сильно. Ведь она разлучила бы его с Мари — случайно встреченной когда-то в Раю грешницей. Его самой сильной, самой безнадёжной и, как он искренне полагал, последней любовью. Убежав наконец от толпы посетителей парка, потрясённых увиденными чудесами, они уединились на берегу Темзы в месте, ещё не укутанном бетоном набережных и не обезображенном ржавыми кранами и уродливыми зданиями. Сначала они сидели молча, удивляясь про себя тому, что ещё способны смущаться после всего пережитого и увиденного в мире этом и мире потустороннем.

— Счастлива ли ты? — задал наконец вопрос Странник и тут же покраснел, поняв, что утвердительный ответ может его не порадовать.

Мари как будто почувствовала это и, помедлив, ответила:

— Благодаря ей, тебе и… ему я получила почти всё, о чём мечтала! Свою жизнь, жизнь и зрение моей дочери, наконец, возможность принести пользу людям. Но… — Мари на мгновение вновь замолчала, потом продолжила с грустью: — Наверное, счастье не может быть постоянным или абсолютным! Во всяком случае, не для меня! И в земной жизни, и в том, другом измерении я никогда не могла испытывать полное и безграничное наслаждение радостью больше одного дня, недели или месяца. Была радость первой любви, была радость беременности, я чуть не сошла с ума от счастья, когда мы с дочерью вернулись сюда, на грешную Землю. Но каждый раз эти редкие моменты полного счастья постепенно таяли в повседневной жизни и её проблемах. Так же, как исчезает радость первого бокала шампанского, когда его пузырьки умирают в твоей крови… Словом, я не знаю, Учитель! Могу ли я спросить, что здесь делаешь ты? Это произошло по твоей воле? Или опять она?