Андрей Мелехов - Mon Agent или История забывшего прошлое шпиона

— …Кто, кто научил вас, любимые братья и сёстры мои, что Бог живёт в украшенных золотом храмах? Кто сказал вам, что человеку нужна чья-либо помощь для общения с ним? Почему вы внимаете жрецам, закосневшим в глупых ритуалах и сочинённых тысячи лет назад молитвах? Внемлите: человек свободен в своих отношениях с Господом! Разве потерпели бы вы приказывающего вам общаться со своей собственной матерью только через посредника? Да ещё и такого, который не достоин уважения и доверия? Как вы, которым тысячи лет тому назад было сказано отречься от идолов, опять стали идолопоклонниками, поклоняясь иконам, костям и распятиям? Неужели вы думаете, что он умер, желая, чтобы вы забывали Бога ради куска металла или деревянной доски? Верьте мне: не мог он учить тому, что нельзя развестись с нелюбимым супругом, что радости тела греховны и что надо вырвать глаз, неравнодушно смотрящий на красивую женщину!

Полицейские снова переглянулись: у этого были очевидные нелады с христианством. Впрочем, он был далеко не первым, кто распинался на «Углу» по поводу несоответствий, противоречий и просто глупостей, содержавшихся как в Ветхом, так и в Новом заветах. Правда, ни один из них не собирал ещё подобной толпы: либо из-за недостатка красноречия, либо из-за полного равнодушия окружающих к самой теме. Так или иначе, пока можно было говорить не о нарушении порядка, а, скорее, о нетипичной реакции прохожих на хиппи с вдохновенным симпатичным лицом и натруженными руками строительного рабочего.

— А ты-то кто такой? — наконец раздался из толпы враждебный голос кого-то, не выдержавшего нападок на основу Западной цивилизации. У него было плотное красное лицо и акцент уроженца Среднего Запада северных американских штатов. — Откуда ты знаешь, что ложь и что правда в Святом Писании?

— Точно! — поддержала его трясущая многочисленными подбородками и крашенными кудряшками пожилая соратница по туристической группе. — Лез бы ты, патлатый, обратно — под ту корягу, откуда взялся! Безбожник!

— Коммунист! — поддержал её англиканский священник, давно надувавшийся праведным гневом и поглядывавший на лица окружавших в поисках схожих эмоций и поддержки. — Одумайся, хулитель! Одумайся и покайся, пока не поздно! Ибо тяжка будет кара! Поразит тебя, святотатствующего, десница Господа нашего, Иисуса Христа!

Зеленоглазый выходец с Ближнего Востока отнюдь не был обескуражен выкриками несогласных. Добродушно улыбаясь, он сделал паузу, а потом, обращаясь к новым фарисеям, продолжил:

— Расскажу вам одну историю! Однажды священник Храма, славившийся своими благочестием, физическим совершенством и привычкой к тщательному соблюдению ритуалов Торы, зашёл за запретный покров, в обиталище Адоная. Ибо происходил он из древнего рода и мог это делать по праву рождения. К своему удивлению и возмущению там он увидел колченогого калеку-нищего, посмевшего отведать жертвенных хлебов и оливкового масла. Мало того, нищий оказался бос и гол и был, как можно было заметить, необрезан, а значит, поклонялся Артемиде или другому непотребному языческому божеству. «Мерзкий гой! — закричал священник. — Как ты, нечистый, посмел зайти в Святая Святых на своей хромой ноге? Как осмелился есть пищу Яхве? Разве не знаешь, что тебя ждёт жестокое наказание?» Но нечистый попрошайка ничуть не испугался, дожевал свой хлеб и ответил: «Не тебе, священник, судить меня! Ибо на спине твоей следы страшной кожной болезни и ты нарушаешь закон так же, как и я!» Испуганный жрец не стал звать стражу, а побежал к раввину и попросил того осмотреть спину. Тот внимательно оглядел её, а потом, ничего не говоря, спросил священника о причине его беспокойства. Рыдая, жрец поведал о словах нищего. Раввин же усмехнулся и сказал: «Пока ты бежал ко мне, то чувствовал себя так, будто стал прокажённым преступником. Как ты думаешь, кому обязан сей страшной переменой в своей жизни?» Подумав, храмовый священник ответил: «Конечно, Яхве, всевидящему и всемогущему!» Раввин засмеялся: «Нет, глупец, ведь твоя спина чиста! Не желая того, ты приравнял бродягу-гоя к самому Создателю!»

После некоторой паузы, отразившей напряжённую мыслительную работу присутствовавших, толпа одобрительно зашумела. Раздались сначала жидкие, а потом всё более сильные аплодисменты.

— Ну и что? Каков смысл твоих россказней? — не мог успокоиться плотного телосложения американец.

— Как смеешь ты уподобляться Спасителю нашему! — вторил ему вконец разозлившийся поп.