Андрей Мелехов - Mon Agent или История забывшего прошлое шпиона

Порою не менее сильное впечатление разговоры с одетым в лохмотья бомжем производили и на мужчин. По какой-то загадочной причине добрые до идиотизма глаза Странника одинаково притягивали и хозяев табачных лавчонок, и строящих очередной уродливый небоскрёб рабочих, и инвестиционных банкиров. Иногда подобные диалоги в подворотне или переулке заканчивались довольно неожиданно для тех, кто вдруг решил заговорить с зеленоглазым оборванцем. Так, чрезвычайно успешный и столь же противный в общении валютный трейдер из банка с известным именем и огромными активами, способный делать десятки миллионов долларов на новостях о войнах, забастовках и террористических актах, провёл в общении со Странником всего лишь полчаса. После этого он с циничной улыбкой посоветовал тому снять роскошный офис, нанять очаровательную секретаршу, заняться психоанализом и стать миллионером. Таким же, как и он сам. Потом банкир поднялся в свой отдельный кабинет на тридцать втором этаже башни из стекла и бетона, ненадолго задумался, написал короткое и очень странное письмо об отставке и… исчез. Его начальство удивилось и огорчилось. Впрочем, подобное в их напряжённой работе случалось пусть и нечасто, но являлось таким же неизбежным атрибутом работы в Сити, как и многомиллионные бонусы в конце года, любовницы-модели и яхты размером с эсминец флота Её Величества. Солидные джентльмены из исполнительного комитета банка в сшитых на заказ костюмах по две тысячи фунтов за штуку (в белую и розовую полоску, с чисто лондонскими «хвостами») без суеты собрались на чрезвычайное совещание. Комната для заседаний совета директоров была дорого и консервативно оформлена с обильным использованием ценных пород дерева, оригиналов английских художников, умерших лет двести назад и таких же антикварных мебели и фарфора. Максимум, что здесь позволялось в плане современной пластиковой ерунды, были чёрные телефонные аппараты и огромный плоский телевизор на стене, оклеенной обоями всё в ту же полоску. Телевизор, несмотря на свою серебристую элегантность, плохо сочетался с оплотом британского капитализма. А потому присутствующие члены комитета время от времени неодобрительно поглядывали в его сторону. Никто из них не мог припомнить хоть один раз, когда огромный плазменный экран кому-то пригодился. Выкурив несколько импортированных с Кубы гигантских сигар и обсудив вышеуказанную кадровую проблему, руководители банка не стали поддаваться панике, а тут же разработали комплекс мер. Меры были призваны заменить несомненно сошедшего с ума (такое тоже бывало!) валютного спекулянта другим — столь же дорогим, удачливым и до тошноты противным. Естественно, его пришлось бы перекупить у конкурентов, но деваться было некуда. Самим воспитывать подобного красавца пришлось бы несколько лет, а время — это, как известно, деньги. В финансовом же мире ещё и деньги немалые.

Но прошла неделя, и им пришлось собраться вновь. В этот раз банк неожиданно и всё так же бесследно покинул один из лучших управляющих директоров. Джентльмены из исполнительного комитета, разумеется, несколько удивились, но решили не драматизировать события. В конце концов, несмотря на новости о гуляющем по Лондону Профессоре, невзирая на грядущие террористические акты и чудовищно высокие цены на нефть, дела шли великолепно. Мировая экономика была на подъёме, и потребители всех стран жадно скупали всё, что им подсовывали транснациональные корпорации. Поэтому финансовые учреждения срочно восстанавливали популяции дорогих специалистов, уволенных в массовом порядке во время недавнего кризиса.

Однако, когда такое же совещание пришлось собрать в третий раз через каких-то два дня после второго, председатель правления вытащил изо рта огромную, похожую на лошадиный член сигару, облизал слегка горьковатые от табака губы и высказал тревожившую всех мысль:

— Джентльмены, до сего момента я считал, что за полторы сотни лет существования нашего прославленного учреждения мы выработали правильную кадровую политику. Мне казалось, что мы давно научились нанимать рациональных, чудовищно работоспособных, патологически жадных и бессовестных людей. Неужели мы платим меньше, чем наши конкуренты? Или наши деньги вдруг перестали пахнуть? Что происходит? Вы знаете, куда подался наш валютный трейдер?

Коллеги промолчали. Вопрос был риторическим, и, в любом случае, искать по всему миру сошедшего с ума неудачника не входило в их обязанности. Председатель — под шестьдесят, с вечно загорелым лицом яхтсмена, ослепительно белыми вставными зубами, третьей женой и любовницей-китаянкой — продолжил: