Томас Хюрлиман - Сорок роз

— Мария!

— Да, Адель?

— Пожалуйста, будь добра, принеси мне пивные дрожжи!

— Сейчас, Адель.

Она пошла прочь…

— Мария!

…и остановилась.

— Мария, я вовсе не хочу тебя обременять! Может, мне лучше на время уединиться, а?

— Нельзя огорчать малыша, Адель.

— Так мне остаться?

— Ради мальчугана.

— Надолго?

— На сколько хочешь.

— Может, навсегда?

— Может, навсегда.

— Ладно. Я подумаю. А ты иди!

Она пошла прочь.

— Погоди!

— Да, Адель?

— Потом приготовь нам коляску. Погода чудесная, мы пойдем гулять, я и малыш.

— Еще что-нибудь?

— Чашечку чая.

— Без сахара?

— Четыре кусочка.

— Но…

— Насчет диеты я решу сама, ладно?

И Адель Губендорф осталась в доме, придала ему новый запах и создала новый центр, отчего Макс, как до него Луиза, изменил свою прежнюю орбиту, дабы поскорее приспособиться к изменившимся гравитационным условиям. Старой экономке, похоже, нравилось, что с ней обращаются как с настоящей домоправительницей, а Майер наконец-то обрел сочувствующую душу, готовую выслушивать его жалобы. Приезжая на выходные домой, он сразу бежал в гостиную, усаживался у ног Адели и подолгу плакался, как он страдает от невежества партийной верхушки. Добрая душа только головой качала. Ну что за гангстеры! — сопела она, а Майер, растроганно и благодарно глядя на нее снизу вверх, улыбался, в точности как мальчуган.

Новая, чрезвычайно властная королева повелевала в кацевском доме, Луиза прислуживала ей, мальчуган ее обслюнявливал, Макс выплескивал перед нею свои жалобы, а Мария со смешанными чувствами признала, что даже ей присутствие Адели оказалось на руку: Макс внезапно уступил.

— Наш отпрыск, — с усмешкой сказал он, — хочет остаться рядом с тетей, здесь ему вольготней всего.

— Ах вот как, неужели?

— Нам бы недоставало этого дома, — продолжал Макс.

— Не говоря уже о милой соседке, — докончила Мария.

— Да, — ответил Майер. — Она совершенно необыкновенная!

Мариино желание сбылось. Она сохранила родительский дом, но посреди гостиной стояло канапе, а на нем восседала Губендорф с мальчуганом на руках и сверху вниз милостиво взирала на Майера, который, обхватив руками колени, просиживал все выходные у ее ног.

— Ах, Адель, когда же они наконец заметят, что я прирожденный лидер фракции!

— Нет, Макс, твое место в правительстве! Непозволительно стране отрекаться от такого человека, партийным невеждам пора бы это уразуметь, а?

— На следующей неделе у меня встреча с одним деятелем из автомобильного лобби.

— Отличная идея, Макс! Все вокруг просто кишит автомобилями, везде строятся дороги и мосты, и было бы очень неплохо, если б такой человек, как ты, позаботился о планировании перевозок.

— Я тебе уже рассказывал о Фоксе?

— О сером кардинале?

— Он весьма высоко меня ценит.

— И вполне справедливо, Макс. Мы все тебя высоко ценим. И что же он предлагает, этот умник, доктор Фокс?

— Речь идет о машине, о «форде» модели «Таунус-семнадцать-эм». Если я соглашусь впредь заниматься транспортными вопросами, они предоставят эту машину в мое распоряжение.

— Насколько я знаю, у тебя нет водительских прав.

— Если я войду в правительство, у меня будет шофер.

— Но с «фордом»-то что делать? За руль садиться некому.

— Есть кому. — Макс кивнул на портьеру. Там, скрестив руки на груди, стояла Мария. Он смущенно улыбнулся. — За руль сядет она.

— Мария?!

— Да. Номер Первый ставит на мобильность. В ближайшее время мы проложим автомагистраль через всю страну, что, как полагает Фокс, и перед нами откроет новые возможности. В твоем лице, Адель, мальчуган имеет чудесную нянюшку, а на «форде» Мария без особого напряжения сможет курсировать между вами и мной.

— Над этим стоит поразмыслить, Макс, верно?

— Я не могу отставать от прогресса, — ответил он.

Поначалу Марии было нелегко улыбаться в ответ на ядовитые шуточки инструктора по вождению, однако с педалями, рычагами и кнопками бывшая пианистка совладала без труда. В конце мая она сдала экзамен на права, и дома ее ожидал поистине торжественный прием. Перед кацевским особняком, сверкая хромом, стояла новенькая машина, тот самый «форд»! Макс произнес забавную речь, представитель автомобильного лобби вручил им ключи, а городской священник обмакнул кропило в святую воду и освятил «форд». На приборной доске была приклеена медаль Святого Христофора, [67] Святой Христофор — покровитель путешествующих. и поголовно все решили, что магнетическое ручательство медали — завершающий штрих этого мобильного чуда техники (цитата из речи Макса).