Франсеск Миральес - 2013. Конец времен

Зазвонивший мобильный телефон профессора на время прервал перечисление надвигающихся на Испанию катаклизмов. Насколько я смог понять из последовавшего телефонного разговора, моего собеседника приглашала на встречу какая-то опоздавшая на презентацию книги радиожурналистка. Профессор де ла Фуэнте – я так и не узнал его имени – поднялся из-за стола и, как бы извиняясь, легонько похлопал меня по плечу.

– Но это все еще ерунда, – стал заканчивать он свой рассказ. – Самое ужасное наступит позже – на следующий день после исчезновения человечества.

Я, не понимая, что де ла Фуэнте имел в виду, стал смотреть, как он удаляется от меня неторопливыми шагами. Когда профессор уже почти дошел до двери, я вдруг заметил, что купленная им книга осталась лежать на столе, и окликнул его.

Он, не оборачиваясь, сказал на ходу негромким голосом:

– Эту книгу я купил для вас.

До встречи с антикваром я долго бродил по кварталу Эль-Каль, не переставая восхищаться его суровой красотой. Я даже успел заглянуть в Музей истории евреев.

Я зашел туда в надежде на то, что разглядывание предметов старины прогонит пессимизм, вызванный у меня разговором с профессором де ла Фуэнте, однако, к моему разочарованию, посещение музея не улучшило мне настроения, потому что, как оказалось, пребывание евреев в Хероне далеко не всегда было для них праздником.

Судя по имеющейся в музее информации, первые еврейские семьи стали селиться в Хероне еще в IX веке. Вскоре здесь образовалась процветающая еврейская община, которая имела в своем распоряжении три действующие синагоги, а благодаря таким каббалистам, как Азриэль бен Менахем и Исаак Слепой, она стала знаменитой.

В 1348 году начали предприниматься первые попытки изгнать евреев из Хероны: их обвинили в том, что они навлекли на город мор. В1391 году евреи подверглись многочисленным нападениям, и некоторым из них, чтобы спасти свою жизнь, пришлось укрываться в местной башне. В 1492 году еврейская община Хероны вообще прекратила свое существование, после того как Католические короли [4] Католические короли – устоявшееся наименование двух испанских монархов-супругов: королевы Изабеллы I Кастильской (1451–1504) и короля Фердинанда II Арагонского (1452–1516). издали указ, согласно которому евреи должны были либо отречься от своей религии, либо покинуть территорию Испании. Жившим в Хероне евреям пришлось уехать, оставив свои дома и прочее недвижимое имущество, и Эль-Каль опустел.

Целый квартал тут же был распродан с аукциона. Христиане покупали опустевшие дома и целые улицы, становясь их новыми хозяевами, но почему-то там не селились. Из окна музея можно было увидеть одну из таких заброшенных улиц. Она, как мне показалось, представляла собой весьма мрачное и тоскливое зрелище.

Я остановился на несколько секунд перед стендом, на котором экспонировалась мезуза – прикрепляемый к внешнему косяку двери в еврейском доме свиток пергамента с написанным на нем текстом молитвы Шма.

Я прочитал на табличке перевод этого текста: «Внемли, Израиль! Господь Бог наш Господь Один. И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим и всей душой твоей и всем достоянием твоим, и да будут речи эти, которые я заповедую тебе сегодня, на сердце твоем. И повторяй их сынам твоим, и говори о них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась, и поднимаясь».

От повелительного тона этого послания я, уже выходя из музея, почувствовал на душе еще большее смятение, и замаячивший в конце улицы нескладный силуэт Альфреда Десместре отнюдь не подействовал на меня успокаивающе.

– У меня есть хорошие новости, – сказал Десместре, даже не поздоровавшись.

Я лично был уверен в том, что для меня эти новости являются, наоборот, очень плохими.

– Прежде чем вы продолжите, я должен вам сказать, что…

– Не говорите ничего и послушайте, что скажу вам я, – поспешно перебил меня антиквар. – Есть основания полагать, что бандиты, ограбившие мой магазин, все еще находятся здесь, в городе.

– И это надо воспринимать как хорошие новости? – сердито пробурчал я, вспомнив о том, как едва не погиб прошлым вечером под колесами грузовика.

– Не просто хорошие, а замечательные, потому что комод и письма находятся гораздо ближе к нам, чем мы предполагали.

– Насколько ближе?

Я осознал нелепость своего вопроса лишь после того, как его произнес, однако он ничуть не смутил охваченного энтузиазмом Десместре. Антиквар, глубоко вздохнув, пожал плечами, а затем сказал: