Мейв Бинчи - Дом на Тара-роуд

День, когда привезли ковер, и день, когда его постелили; день, когда они купили ту японскую вазу, о которой мечтал Дэнни; огромные бархатные шторы, замеченные Дэнни на окнах дома, обстановка которого продавалась душеприказчиком. Линчи измерили шторы и обнаружили, что они идеально подходят к их окнам. Дэнни знал, что их отдадут почти даром; так бывало всегда, когда в дом вселялись дальние родственники. Они продавали все оптом, лишь бы поскорее очистить помещение.

Иногда Рия ощущала из-за этого угрызения совести, но Дэнни говорил, что это чепуха. Вещи представляют ценность только для того, кому они нужны.

Большую часть времени семья проводила в просторной теплой кухне на первом этаже, но Дэнни и Рия каждый день заходили в гостиную — комнату, которая была воплощением их мечты. Они получали удовольствие, находя для нее все новые и новые сокровища. Когда Дэнни повышали жалованье, они ездили на аукционы и покупали что-нибудь. Старые подсвечники, переделанные в лампы, посуду, французские часы…

Эта комната не была предназначена для того, чтобы производить впечатление на посетителей. Но и презрительной клички «горница», как однажды назвала ее Хилари, она тоже не заслуживала. Портреты в тяжелых рамах, которые покупались для украшения стен, были портретами чужих предков. Однако в этом не было притворства; на картинах были изображены люди, забытые своими родственниками и нашедшие покой на стенах дома Дэнни и Рии.

На работу Рия не вернулась. У нее было множество уважительных причин оставаться дома. Всегда требовалось кого-то куда-то отвезти или захватить по дороге. Один день в неделю она целиком посвящала благотворительности, а одно утро дежурила в больнице, развлекая детей, приходивших с матерями, которым было не на кого их оставить.

Офис Дэнни располагался неподалеку. Иногда ему нравилось заходить домой на ланч или даже на чашку кофе, чтобы немного отдохнуть. Сюда к нему часто приезжал Барни Маккарти. По каким-то причинам эти двое отказались от прежнего обычая встречаться в гостиницах. Рия знала новые вкусы Барни и всегда угощала его витаминным салатом и отбивными куриными грудками.

А потом уходила, давая мужчинам возможность поговорить наедине.

Барни Маккарти часто с восхищением говорил в ее присутствии:

— Повезло тебе с женой, Дэнни. Надеюсь, ты это понимаешь.

Дэнни неизменно отвечал, что понимает, и Рия с годами все больше убеждалась, что он говорил правду.

Мать Розмари сказала дочери, что встретила днем Рию, которая шла по улице, как настоящая мадам.

— Не понимаю, почему ты так говоришь, — ответила Розмари, хотя прекрасно знала причину раздражения матери. Рия вышла замуж, причем удачно. Миссис Райан мечтала, чтобы ее дочь сделала то же самое, и вымещала свое разочарование на ни в чем не повинной Рии.

— Из грязи в князи… Была простой машинисткой в конторе, а посмотри на нее теперь. Общается с Барни Маккарти и его женой и живет в большом доме на Тара-роуд! — Миссис Райан неодобрительно фыркнула.

— Мать, ты во всем видишь одни недостатки. — Розмари с годовалого возраста приучили называть миссис Райан не «мама», как делали остальные дети, а «мать». [3] Автор использует здесь формальное обращение «Mother», вместо более интимного «Mam». — Примеч. ред. Девочка должна была верить, что они принадлежат к аристократии.

Но чем старше становилась Розмари, тем лучше понимала, что в их жизни нет и намека на аристократизм. Все это лишь мечты матери, воспоминания о раннем детстве и попытки компенсировать разочарование в муже, не оправдавшем ее надежд.

Отец Розмари был коммивояжером и все больше и больше времени проводил вдали от дома, в котором не видел ни любви, ни ласки. Две дочери выросли, так и не узнав его. Мать всегда говорила о нем, поджав губы, и сумела убедить девочек, что именно этот человек является причиной всех их бед.

Миссис Райан возлагала большие надежды на то, что ее элегантные дочери удачно выйдут замуж, в результате чего она сможет занять в обществе то же место, которое некогда занимала ее собственная мать.

Она почувствовала себя жестоко обманутой, когда сестра Розмари Эйлин объявила, что переезжает к своей сослуживице Стефани и будет жить с ней. Да, она лесбиянка, ну и что? Теперь это можно не скрывать. На дворе восьмидесятые годы, а не средние века. Миссис Райан плакала несколько недель и пыталась понять, когда она допустила роковую ошибку. Ее старшая дочь была извращенкой. А образ жизни Розмари не позволял надеяться на то, что младшая дочь найдет себе мужа, который сможет изменить их жизнь к лучшему.