Дан Родес - Тимолеон Вьета. Сентиментальное путешествие

Он пытался вспомнить, чем занимался в последнее время. Как он жил до прихода Боснийца? Кокрофт не помнил — все было как в тумане. Два или три месяца назад закончился его очередной и, надо сказать, довольно вялый роман с одним невзрачным французом. Любовь продолжалась всего несколько недель. Время, прошедшее с момента исчезновения француза и до момента появления Боснийца, слилось в нескончаемый день, который иногда прерывался тяжелым сном, наполненным какими-то сумбурными сновидениями. Сон не приносил желанного отдыха. Кокрофт часто просыпался, словно от толчка, разбуженный сознанием бездарности и убогости собственного существования. Однако с приходом Боснийца дни потекли чуть быстрее, и каждый следующий хотя бы немного отличался от предыдущего. Кокрофт не мог не замечать, каким расстроенным и подавленным выглядел Тимолеон Вьета. Однако, несмотря на всю свою любовь к собаке, он надеялся, что новый друг еще немного поживет у него в доме.

В юности Босниец мечтал путешествовать по всему миру и заниматься любовью со шлюхами. Однако постепенно он понял: в какую бы страну ни заносила его судьба, проститутки везде примерно одинаковы — толстый слой косметики, короткая обтягивающая юбка и высокие каблуки. Снимет ли он проститутку в дешевом баре Бангкока, или отправится в квартал красных фонарей в Амстердаме, или приедет в Нью-Йорк, где проститутки, словно дантисты, принимают заказы по телефону и назначают точную дату и время свидания, — разницы никакой, почти наверняка перед ним предстанет все то же ярко раскрашенное существо в мини-юбке. Ну а раз все они мало чем отличаются друг от друга, то какой смысл далеко ходить, — и он стал пользоваться услугами девиц, живущих на соседних улицах. Это, как правило, были провинциалки, покинувшие свои деревни или небольшие городки, а иногда и родные страны, чтобы устроиться на работу, — во всяком случае, так они говорили родителям, которые были убеждены, что их дочери работают менеджерами в отелях, или секретаршами в приличных фирмах, или медсестрами в больницах.

У него был приятель, который никогда не встречался с красивыми проститутками, поскольку заранее знал, что непременно влюбится. В ранней молодости, когда он еще пользовался услугами красивых проституток, эти встречи превращались в настоящую трагедию: сердце приятеля разрывалось на части от одной мысли, что девушка не испытывает к нему ответных чувств, а лишь позволяет овладеть ее телом, потому что, заплатив деньги, он купил право на любовь. Иногда он тратил оплаченное время на то, что просто гладил девушку по волосам или, посадив ее у окна, в немом восторге смотрел на прекрасное лицо, словно перед ним была картина великого художника. Порой он так и не приступал к тому, ради чего, собственно, заплатил деньги. «Еще слишком рано, — говорил он, — нам надо привыкнуть и получше узнать друг друга». А затем, не в силах позабыть чудесный образ, он писал девице страстное письмо, на которое никогда не получал ответа. Пережив слишком много подобных трагедий, он решил, что отныне будет покупать только дешевых уличных потаскух, и всегда выбирал самую страшную: без передних зубов, или с синяком под глазом, или девицу, которую били так часто и сильно, что ее нос окончательно потерял форму и прилип к щеке. Таким образом он мог не только сэкономить деньги, но и оградить себя от очередной любовной драмы.

Босниец же, напротив, если позволяли средства, всегда старался выбирать самых привлекательных. Некоторые из проституток и вправду оказывались настоящими красавицами: с большими грустными глазами и нежной, как спелый персик, кожей. Но и с некрасивыми женщинами ему тоже приходилось иметь дело. Иногда, лет в семнадцать, отправляясь в путешествие по ночным барам и дискотекам, они с приятелями заключали пари: кто поцелует самую некрасивую женщину. Чтобы усложнить задачу, они ставили условие: это не должен быть оплаченный поцелуй проститутки. Так что им приходилось искать некрасивую и добропорядочную девушку. Пару раз Боснийцу удавалось выиграть пари. Но самую впечатляющую победу одержал его друг. Однажды он провел целый вечер с девушкой, которая, по мнению всей компании, была настоящей уродиной: прыщавое лицо и заплывшее жиром тело, похожее на кусок подтаявшего студня. Они издали наблюдали, как их отчаянный приятель болтает с этим чудовищем. После закрытия бара он привез девушку к себе и переспал с ней. В первую же ночь она забеременела. Вскоре новость дошла до друзей. Они знали, что у попавшего в беду приятеля нет денег, чтобы заплатить за аборт. Скинувшись, верные друзья собрали необходимую сумму. Однако когда они явились с деньгами, их приятель как-то странно замялся и покраснел: