Вячеслав Козачук - Сказ о Змее Горыныче

По их словам, участок земли, на котором находилась пещера тетушки Гидры, приглянулся шурину местного царька. Правитель сей, имя которого Змей Горыныч уже запамятовал, приходился дядькой тиринфскому царю Эврисфею, а тот был известен в первую очередь тем, что являлся двоюродным братом знаменитому на всю Элладу Гераклу. Вот и начал шурин через родственников улащивать героя совершить благое деяние — избавить жителей Лерны от такого опасного, по его словам, соседства.

Убедить Геракла, как известно, было делом нехитрым. Здоровья у этого малого было в избытке, большущей палицей своей помахать – за удовольствие. А вот с мозгами не сложилось, недостаток наблюдался. А так как Гераклу все одно нужно было двенадцать подвигов отрабатывать, то кого кончать ему было глубоко безразлично.

Конечно, для здоровенного бугая справиться со старушкой — дело плевое, и никаких шансов у тетушки не было. Это уже много позже вся история обросла различными мифическими подробностями. Поговаривали, что, дескать, Гидра во время битвы не одна была, вроде как из болота ей на помощь выполз огромнейший рак, который якобы впился клешнями Гераклу в ногу… Сивый бред пьяной кобылы! Во-первых, болота там отродясь не было. Да и зачем бы шурину местного царька понадобился земельный участок с болотом?! Пиявок что ли разводить? Во-вторых, где вы видели рака, который живет в болоте?! Что это за членистоногий извращенец с мазохистскими наклонностями?

От осознания безумности фантазии, породившей подобные чудовищные наклепы, у Змея Горыныча даже чешуя на загривках встала дыбом. Остатки дремы, конечно, развеялись окончательно…

Поуспокоившись, Змей Горыныч крепко задумался. Вот так живешь-живешь, а потом придет какой-то здоровенный жлоб и кокнет тебя ни за что, ни про что… Тут же вспомнился недавний визит спецназовцев: ведь они вполне могли ухайдокать Горыныча…

- Вот так и проходит жизнь, — продолжал предаваться размышлениям Горыныч, — а сколько еще не сделано? Сколько не гулено? О, кстати, а не прошвырнуться ли мне? Своего братца Виверна — напарника по детским шалостям — уже лет пятьсот-шестьсот не видел… Опять же прабабка двоюродная, что в шотландском озере Лох-Несс живет, за последние сто лет уже раз пять приглашала… А по дороге можно еще к Розовому Дракону заглянуть… Как мы с ним славно покуролесили во Франции двести лет назад… Все вверх дном перевернули… Нормандия аж дрожала! Два поколения нас с содроганием вспоминали.

М-м-м, — от сладостных воспоминаний все головы Змея Горыныча дружно прищурились и в унисон замычали, а правая даже обильно пустила слюну. Впрочем, хорошими манерами она никогда не отличалась. А приглядевшись к ней, можно было даже усмотреть некоторые симптомы олигофрении — то ли дебильности, то ли имбецильности. Средняя и левая головы были, конечно, посообразительней, но все же и они живостью ума никогда похвастаться не могли, потому и решение вызревало неспешно, медленнее, чем овощи за Полярным кругом. Но все же поспело и оно.

- Все, - решил Змей Горыныч, - хватит тут кваситься. Пора прошвырнуться-развеяться.

Сказано – сделано.

В первую очередь он навестил Розового Дракона, который после их последнего гульбища покинул Нормандию и от греха подальше перебрался на Корсику, где вел почти затворнический образ жизни. За эти пару столетий, что они не виделись, Розовый Дракон заметно сдал: на морде появились глубокие, резко вычерченные морщины, больше напоминавшие дуэльные шрамы, чешуя утратила блеск и розовато-перламутровую переливчатость. Но больше всего Змея Горыныча поразили глаза Розового Дракона. Они были похожи на глаза уставшего от жизни, ожидающего смерти старца. Исчезли прежние блеск, задор, кураж…

Первые часы встречи были бурно-оживленными. Они похлопывали друг друга по крыльям, терлись хвостами – таким способом драконы выражают радость, восторженно-бессмысленно похохатывали и взрыхливали землю лапами с выпущенными когтями. Но затем Горыныч начал замечать, что Розовый Дракон стал менее говорливым, его интерес к воспоминаниям потихоньку угасал, а к вечеру он и вовсе сделался вялым и скучным. Все предложения Змея Горыныча покуражиться, как в былые времена, воспринимал без энтузиазма, не отказываясь сразу, видимо, только из вежливости. Он согласно покачивал мордой и меланхолично отвечал:

- Да, неплохо бы…

При этом он шумно вздыхал, а на его морде явственно проступала скука.

Змей Горыныч был разочарован. Он совсем не так представлял себе эту долгожданную встречу. Его фантазия рисовала увлекательнейшие картины: совместные с Розовым Драконом полеты над деревнями на сверхмалых высотах, погони за разбегающимися в ужасе жителями, травля визжащих от страха девок, а также их любимую забаву-соревнование — кто с большего расстояния подожжет копну сена… Ничему этому, похоже, сбыться не суждено.