Ирина Богатырёва - Движение без остановок

Сколь тяжек был путь наш назад! Сколь тяжек и томителен, будто горы и волшебное Озеро не хотели нас отпускать. Если ещё до Урала несла волна, то после весь путь наш встал, и уже ничего нельзя было с этим сделать. Почему было так и отчего так сложилось, ещё предстоит мне понять, но уже в начале движения Гран говорил:

— Дорога — это нам постоянный экзамен. Она всё время ждёт нашей реакции, здесь всегда состояние выбора, и от каждого шага зависит, что будет с тобою дальше.

— А как же везение?

— Везение на дороге — закономерность, прямая зависимость от тебя самого. Насколько ты открыт, насколько безупречен , насколько способен перешагнуть себя, насколько принимаешь и любишь всё, что вокруг, — настолько лёгкой и радостной будет твоя дорога. Вот ты любишь сейчас то, что вокруг тебя?

Я оглянулась, пожала плечами. Мы шли по Омску, погода отличная, рюкзак не давил. Вроде люблю, почему бы и нет?

Зашли на рынок. Гран решил подкупить продуктов. Оставил меня с рюкзаками и убежал. Он оставил меня в углу, у пустых прилавков, куда никто не заходил, с двумя рюкзаками, каждый из которых мне по пояс, но не прошло и пяти минут, как рядом со мной появился долговязый тип и заговорил о том, как он любит туристов.

— Я сам в прошлом турист. Кавказ, Хибины, Саяны — где я только не побывал! Но теперь уже годы не те, не те совсем годы.

Говоря это, он делал скорбный вид, хотя лицо его, причёска и вся подтянутая фигура выдавали человека, который очень следит за собой. Волосы у него были совершенно ещё чёрные, на лбу лежала выбеленная прядь. Поверх чёрной, шёлковисто блестящей рубашки с кокетливо расстёгнутым воротом лежала плоская золотая цепь. Я его заметила ещё издали, когда он замелькал в двух рядах от меня, возвышаясь над торговками немалым своим ростом. Я его заметила потому, что он был слишком не похож на всех, кто обычно ходит за продуктами на рынок.

— Годы не те, да и деньги зарабатывать надо, — продолжал он, и я вглядывалась в его лицо, пытаясь прочесть намерение, с которым он подошёл ко мне. — Деньги зарабатывать, семью кормить. У меня раньше своя фирма была, а потом кризис, то да сё… Сейчас вот экспедитором в ирландском ресторане работаю.

В подтверждение он потряс здоровой связкой лука-порея.

— Эх, молодость! — выдохнул потом. — Я должен вас непременно накормить. Вон там забегаловка одна есть, так себе, конечно, но приличная, меня там каждая собака знает. Сейчас мы туда зайдём.

Отчего-то мне не хотелось идти с ним есть. Я тянула время, ожидая Грана, наделась, что он придёт и кренделю этому в нашей компании откажет.

Но он не отказал. Мы втащились втроём с нашими рюкзаками в забегаловку, тип заказал еды, а себе ещё водки. Мы ели, он рассказывал о жизни.

— Вы повенчайтесь, — говорил, глядя Грану в глаза не мигая. Гран молчал и улыбался. — Повенчайтесь обязательно и с детьми не откладывайте. Они вам потом опорой станут. Я вот в девятнадцать лет женился, так мне сын уже помогает. А ещё дочка есть, маленькая, ах, какая у меня дочка!

Гран смотрел на него вполоборота, и улыбка его была косенькая. По ней я понимала, что он ни слову не верит, а так же, как я, пытается понять, к чему всё приведёт. А тип увлёкся и стал рассказывать об аварии, в которую они с семьёй попали: тёща его погибла, а эта самая дочка, любимый ребёнок, маленькая ещё девочка, стала заикаться, и он теперь не знает, как быть. Лицо его раскраснелось, и шея тоже, и тот кусочек груди, что виднелся из-под расстёгнутого ворота, был красный, а под скулой вспухла и пульсировала вена. Мы слушали молча. Когда уже доедали, он достал солидную пачку денег.

— Вот что, — сказал он, — я дам вам пятьсот рублей. Деньги всегда пригодятся в дороге.

Мы стали отказываться, как-то неуверенно, друг на друга оглядываясь, но мужик был в своих действиях твёрд. Пачка была из пятидесятирублёвых, он отсчитал десять, положил на стол. Оглядел нас.

— Меня Пётр зовут. Может, как-нибудь ещё меня вспомните, — сказал, хлопнул оставшуюся стопку и, не прощаясь, вышёл.

После паузы, достаточной для того, чтобы он скрылся, Гран поднялся и сказал негромко:

— Пошли.

Сгрёб деньги, схватил оба рюкзака наперевес и ринулся из кафе. Я с тоской глянула на нетронутую тарелку нашего кормильца — и забрала оставшиеся кусочки хлеба.

С рынка мы бежали. Уходили дворами и путали следы. Разменивали в киосках полтинники, покупая какую-нибудь мелочь. Гран постоянно оглядывался, был сосредоточен и стремителен. Но никто нас не настигал.