Так что я фотограф: улица, праздничный парк, студия, артистические позы, а иногда, когда мне удается найти клиента, порнографические. Я знаю, это возмутительно, но наносит вред только психам, моим клиентам, а что касается парней, которых я использую в качестве моделей, они бы делали это просто так, для смеха, если бы я не платил им небольшой процент. Иметь такую работу, как у меня — значит, не принадлежать к обществу лохов: преобладающему большинству эксплуатируемых порядочных людей. По-моему, человечество делится на две половины: лохи и не лохи. Возраст, пол и цвет кожи здесь ни при чем — либо ты родился лохом, либо нет, и что касается меня, то, надеюсь, я принадлежу к последним.
Теперь вы понимаете, почему я иногда трачусь на звонок Сюз. Ибо она во время работы в доме моды встречает кучу странных персонажей среди папиков или девчат, которые одеваются там, и ведет себя как мой агент, получая от них заказы на мои порнографические снимки, сдирая с меня комиссионные до 25 процентов. Так что знайте: Сюз — умная девчонка, и, без сомнения, это потому, что она не чистокровная англичанка, но частично и гибралтарка, частично шотландка и частично еврейка, из-за чего, наверное, я с ней и сошелся. Я полагаю, что во мне течет немного еврейской крови из вен моей матери — в любом случае, мне делали обрезание.
Я нашел Сюз в кофейном баре Белгравии, прямо около места ее работы, одного из тех странных варьете, под названием Последние Дни Помпеи. Оно было создано так, чтобы именно это и изображать — каменные сиденья в затемненных углах, развалившийся колодец в центре и мумифицированный римлянин в стене для прикола, я осмелюсь так выразиться. Сюз давала остыть своему cappuccino и откусывала сливочный сыр и бутерброд с корнюшоном, ибо Сюз никогда не ест днем, так как онапредрасположена к полноте, что мне нравится. Однако она наверстывает упущеное огромной тарелкой курицы с бобами, которую она готовит для своих гостей Пиков.
— Привет, дорогой, — сказала она.
— Привет, милая, — ответил я.
Мы слышали, что так приветствовали друг друга две кинозвезды в фильме, который мы смотрели вместе давным-давно, в те дни, когда у нас с Сюз были спокойные отношения.
— Как мальчики? — спросил я ее, садясь напротив и касаясь ее своими коленямиподэтим крошечным столиком.
— С мальчиками, — сказала она, — все в порядке. В порядке.
— До сотого уже дошла? — спросил я ее.
— Нет, до сотого пока нет, — ответила Сюз, — еще нет, нет, не думаю, ста нет.
Я заказал себе мороженое-ассорти.
— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы выйти замуж за кого-нибудь из них? — спросил я ее раздраженно, как обычно соскальзывая на язвительный тон, захватывающий меня всегда, когда я начинаю разговор о личной жизни Сюз.
Она выглядела сонно, хотя на самом деле просто подкрасила ресницы в стиле итальянской звездочки из кабаре.
— Если я когда-нибудь выйду замуж, — сказала она, — я сделаю это исключительно для своей оригинальности. Это будет очень выдающийся брак.
— Значит, не с Пиком.
— Нет, не думаю.
Она сделала маленькое гнездышко в белой пене своего cappuccino.
— Кстати, у меня уже есть предложение. Или нечто, что можно рассматривать как предложение.
Она остановилась и посмотрела на меня.
— Продолжай, — сказал я.
— От Хенли.
— Нет!
Она кивнула и опустила глаза.
— От этого ужасного старого педераста! — простонал я.
Я должен объяснить, что Хенли — дизайнер одежды, на которого работает Сюз, и он достаточно стар, чтобы быть ее тетушкой, и ничем другим, кроме тетушки.
Сюз посмотрела на меня злым и обиженным взглядом.
— Хенли, — сказала она, — возможно, и извращенец, но у него есть особенность, оригинальность.
— Конечно, у него есть это! — закричал я. — О, конечно, у него с этим все в порядке!
Она сделала паузу.
— Наш брак, — продолжила она, — будет бесполым.
— Еще бы! — проорал я.
Я свирепо уставился на нее, подыскивая убийственную фразу.
— И что скажет Мисс Хенли, — вновь закричал я, — когда тысячи Пиков, громко топая, придут в его особенную брачную спальню?
Она улыбнулась с сожалением и не сказала ни слова. Я мог бы ударить ее.
— Я не врубаюсь в это, Сюз, — стонал я. — Ты же секретарь, ты ведь не шикарная модель. Почему он хочет иметь в качестве своего главного женского алиби тебя?
— Я думаю, он восхищается мной.
Я сердито посмотрел на нее.
— Ты женишься ради бабок, — воскликнул я. — С Пиками ты была просто шлюшкой, теперь ты будешь настоящей блядью.
Читать дальше