Андрей Шляхов - Доктор Данилов в госпитале МВД

Данилов полистал книжку, освежая воспоминания уже такой далекой студенческой поры, затем немного посидел на своем изрядно продавленном диване, думая о том, что, скорее всего, придет сюда еще дважды — освобождать квартиру от мебели и сдавать ее новому владельцу. Мыслей «дом, милый дом» и прочей сентиментальщины не было. Не было жаль расставаться с обжитым и таким привычным обиталищем, в конце концов, вещи — это просто вещи, а стены — это просто стены, и все дело в том смысле, который мы вкладываем в неодушевленные предметы. Это было что-то другое — острое ощущение хода времени и того, что этот размеренно-неумолимый ход нельзя ни остановить, ни повернуть вспять.

— А на самом деле ничего не изменилось, — Данилов говорил вслух, но обращался не к стенам и вещам, а к самому себе, — жил здесь доктор Вова, теперь будет жить доктор Дима, который доцент. Наверное, даже не один, а с семьей, то-то он школами интересовался…

На Руси испокон веков принято долго запрягать, но быстро ездить. Во вторник, как и было обещано, состоялось подписание договоров, вылившееся в пятичасовое бдение в офисе агентства. Сначала ждали опоздавших — совладелицу квартиры в Кузьминках и доцента Дмитрия, застрявших в пробках. Затем, когда все, наконец собрались, началось совместно-индивидуальное чтение договоров. Дмитрий придирался чуть ли не к каждому третьему слову и дважды поспорил с юристом из агентства, причем оба раза сумел настоять на своем. Данилов даже немного посочувствовал студентам, которым выпадала планида сдавать Дмитрию зачеты и экзамены. Наконец все было подписано и народ начал обмениваться мобильными (до сих пор связь держали только через агентство) и договариваться, кто когда кому освобождает квартиру и передает ключи.

— Чертовски хочется напиться… — сказал Данилов, выходя на улицу.

Елена удивленно посмотрела на него.

— …крепкого кофе и непременно в тишине, — закончил Данилов. — Знаю я на Сретенке одно до безобразия дорогое и оттого крайне малолюдное место… или лучше сделаем это дома?

— Лучше дома, — ответила Елена. — Хочется домой… Ну, ты доволен?

— Безумно! Кстати, если празднование моего дня рождения немного отложить, то его можно будет совместить с новосельем. Или нет — лучше не совмещать. Пусть будет два праздника вместо одного.

— Зачем откладывать? — не поняла Елена. — До твоего дня рождения еще далеко, а переезжать мы можем хоть послезавтра. Квартира стоит пустая, только акт приемки подписать.

— Я педант, — улыбнулся Данилов. — На мой взгляд, до того как праздновать новоселье, следует закончить все формальности. Вот когда будут завершены все формальности и мы получим паспорта с новыми штампами, тогда и отпразднуем новоселье. Так будет правильнее. А как переедем — проведем предварительную репетицию новоселья в узком семейном кругу.

— Данилов, ты не педант. — Елена покачала головой. — Ты зануда! Как я с тобой живу?

— Abeunt studia in mores, [19] «Занятия налагают отпечаток на характер» (лат.). — рассмеялся Данилов. — Все образованные люди — зануды. Я еще, на твое счастье, не доцент…

— Не напоминай! — рассмеялась Елена, вспомнив Дмитрия. — Как он юриста учил договоры правильно составлять!

— И ведь по делу учил, — заметил Данилов. — Сразу видно, профессионал. Скажи-ка, а тебе не кажется, что мы оставили машину в другой стороне?

Доктор Чернов ушел в отпуск, и график дежурств уплотнился — сутки дежурим, двое суток отдыхаем. Попутно произошла перестановка — теперь Данилов принимал дежурство у Половниковой и сдавал Кочерыжкину. Такой расклад нравился ему гораздо больше прежнего, потому что при всех своих недостатках Кочерыжкин был пунктуальным и, в отличие от Половниковой, никогда не опаздывал. Пустячок, а приятно. Да и побольше дежурств Данилову хотелось давно. После переезда Роман Константинович твердо обещал Данилову полторы ставки, но до переезда было еще далеко. Соваться с предложением «давайте я у вас подежурю» в отделение анестезиологии и реанимации, где совсем недавно сменился начальник, Данилову не хотелось (по слухам, там стало очень нервно работать), а в блок кардиореанимации его не взяли. На вопрос о дежурствах Денис Кириллович, пряча глаза, ответил, что у них, в блоке, одни стереотипы и подходы, а в первой реанимации — совсем другие, поэтому работать и там, и здесь вряд ли возможно. Врал, конечно, оттого и в глаза не смотрел. Какие, к чертям, могут быть разные подходы в терапии аритмий или лечении инфаркта миокарда? Все делается по единым стандартам, бывают, конечно, нюансы, но они незначительны и несущественны. Нетрудно было догадаться, что Денис Кириллович не может простить Данилову отказа от предложения перейти на работу в блок. Что ж — дело хозяйское, нет так нет.