Стефани Леманн - Искусство Раздевания

— Ты выглядишь по-другому.

Все что я смогла на это ответить:

— Я в курсе.

Он выглядел заинтригованным. И в то же время смущенным и не знающим, как себя вести. На нем были штаны защитного цвета, просторная рубашка и черная кожаная куртка, не то чтобы очень дорогая, но зато опрятная. До меня ему было, конечно, далеко, но, по крайней мере, он тоже постарался приодеться. Кстати, теперь он не казался таким уж высоким — спасибо моим каблукам. Но его плечи оставались столь же широкими, а бедра — стройными и соблазнительными, и мне очень захотелось его обнять.

— Отлично выглядишь, — сказал он. — Я просто должен к этому привыкнуть.

— Не волнуйся, я не собираюсь так наряжаться каждый день.

Надеюсь, он понял меня правильно. Обычно девушки реагировали на подобные комплименты по-другому.

— Я польщен.

Он все еще стоял в коридоре. Неужели боялся войти? Или же я загораживала ему дорогу?

— Проходи, — пригласила я, отходя в сторону.

Он нерешительно вошел внутрь. Оглянулся по сторонам. Задержал взгляд на мягкой мебели с золотистой обивкой и леопардовыми подушками. Мне не хотелось вдаваться в объяснения, что я живу с матерью. В мои планы — точнее сказать, бессознательное поведение — входило вообще не касаться этого вопроса. Пусть думает, что это мой дом. Пусть думает, что мне нравятся картины с полуобнаженными женщинами, расстающимися со своим нижним бельем.

— Здорово. Я представлял твое жилище совсем другим.

— Наверное, ты знаешь меня не так хорошо, как тебе кажется. — Это уж точно. — Хочешь чего-нибудь выпить или пойдем?

— Нет, спасибо. Пойдем занимать очередь.

Я накинула мамину короткую кожаную куртку с искусственным мехом (как хорошо было хоть ненадолго прикрыться!), и мы пошли.

Билетная касса ютилась на островке в потоке уличного движения в самой середине Таймс-сквер, так что Тому было на что посмотреть, как туристу. Я выросла в паре кварталов отсюда и старалась всячески избегать больших скоплений народа, но знала, что ему будет интересно окунуться в самую гущу толпы, стихийно движущейся мимо красочных рекламных щитов, и увидеть традиционного оратора из народа, пророчащего скорый конец света. Очередь оказалась не такой уж и длинной. Нам сообщили, что ждать придется не более получаса, как я и рассчитывала. Будь я в кроссовках, у меня бы не возникло никаких проблем. Но на каблуках? Через пять минут я готова была повеситься. И эти чертовы стринги тоже не давали мне спокойно жить.

К тому времени, как мы оказались у окошка, выбора уже не осталось. Мы быстро взяли билеты на «Сорок вторую улицу». Наверное, с туристической точки зрения, мы поступили правильно, да и смотреть что-то серьезное мне не хотелось. Мы протянули через решетку по пятьдесят долларов и получили в руки две красочные картонки. Не сказать, что места были удачными. Как раз за спинами оркестра. Ну, а чего вы ждали за полцены? Но тогда мне было все равно. Единственное, чего мне хотелось, так это просто куда-нибудь сесть.

Интерьер театра оказался довольно приятным на вид. Они попытались восстановить облик Таймс-сквер, какой она была несколько лет назад. Тогда улицы пестрели порно-кинотеатрами и борделями, уровнем ниже даже чем «Классная леди». Как ни странно, когда все эти «культурные» места закрыли, а площадь перестроили, мне стало не хватать ее привычного облика. Наверное, это можно назвать словом ностальгия. Когда ты с грустью вспоминаешь о чем-то, навсегда ушедшем из твоей жизни, и эти воспоминания наталкивают тебя на мысль, что когда-нибудь от прежнего существования не останется и следа.

В фойе мы увидели фотографию двадцатых годов. На ней был изображен вид на театр с улицы. Раньше он назывался «Лирический театр». Здесь показывали водевили и оперетки. Вывеска на стене гласила: «Кофе с булочкой за 5 центов». Уже тогда люди любили посидеть и попить напиток из сахара, сливок и кофеина.

Свет в фойе горел чересчур ярко. Я заспешила в зал, и мы отыскали свои места. Боже, как же хорошо посидеть! Я тут же скинула туфли, но куртку снимать не стала. И не потому, что мне было холодно. Просто в ней я чувствовала себя более защищенной. Не хотела, чтобы все пялились на мою грудь.

— Как ты? — спросил Том.

— От туфель житья никакого нет, — сказала я, понимая, что этими словами разрушаю эффект своего в них появления. И как же мне хотелось засунуть руку под платье и поправить эти чертовы трусики!

Свет начал гаснуть. Самым интересным моментом в постановке была чечетка. Здорово было смотреть на эти молниеносно движущиеся ножки. Песни тоже оказались ничего. Только вот не понимаю, почему этот мюзикл считали классикой? Сюжет не отличался неожиданными поворотами. Хотя было здорово сидеть рядом с ним и вместе переживать происходящее на сцене. Мне очень хотелось, чтобы он взял меня за руку, но этого не случилось.