Трейси Шевалье - Дама и единорог

— Хочу помучить себя. Она и впрямь очень красивая?

— Да.

Листья земляники щекотали мне лодыжки. Машинально я сорвала ягоду и отшвырнула ее прочь.

— Она улыбается?

— Только слегка. Голова ее повернута влево, лицо задумчивое.

— И о чем она думает?

— О роге единорога.

— Довольно, Никола, — вмешался Филипп.

Но меня разобрало любопытство.

— Рог единорога обладает магической силой, — продолжил Никола. — Есть такое поверье, что он очищает отравленный колодец. И не только колодец.

— Например.

Никола примолк.

— На сегодня достаточно. В другой раз доскажу.

Последнюю фразу Никола произнес со вздохом, который уловила одна я. У Филиппа не такое чуткое ухо.

— Bon. Дайте сообразить. Я бы выбрала для мильфлёра мяту, поскольку она защищает от яда. А еще — веронику, маргаритки и ноготки: они помогают при желудочных коликах. Добавила бы земляники, она ведь тоже противоядие и вместе с тем символ нашего Господа Иисуса Христа. Насколько я разбираюсь, дама и единорог олицетворяют Богоматерь и Христа. Цветы Девы Марии — это ландыш, наперстянка, водосбор, фиалки. Ну да, еще шиповник, белый — эмблема непорочности, красный — Христовой крови. На шпалере, где единорог положил передние ноги даме на колени, уместны гвоздики — слезы Божьей Матери по Сыну. Ведь это указание на благочестие. Как называется шпалера?

Я заранее знала ответ, память у меня превосходная, просто хотелось подразнить Никола с Филиппом.

Повисло молчание. Наконец Филипп выдохнул:

— «Зрение».

— Ах да, — непринужденно подхватила я. — И не забудьте про гвоздики там, где дама плетет свадебный венок.

— Это «Вкус».

— В свадебные венки иногда вплетают барвинок — эмблему верности. Можно добавить еще левкоев — это знак постоянства — и незабудок — символ истинной любви.

— Attends, Алиенора, мы за тобой не поспеваем. Пойду принесу еще бумагу и скамью.

Филипп побежал в мастерскую, а я осталась с Никола. Мне прежде не доводилось оставаться наедине с мужчинами вроде него.

— Почему тебя зовут Никола Невинный? — поинтересовалась я.

— Я живу рядом с кладбищем Невинных, возле улицы Сен-Дениз.

— Сам ты не кажешься таким уж невинным.

— Не в бровь, а в глаз, красавица, — хихикнул Никола.

— Ты не против, если я потрогаю твое лицо?

С моей стороны это было дерзостью. Даже к Филиппу я ни разу не обращалась с такой просьбой, а ведь мы знаем друг друга с детства. Но Никола — парижанин, его этим не смутишь.

— Bien sûr, — ответил он.

Он шагнул прямо на грядки, сминая мяту, мелиссу и незрелые ягоды и присел на корточки напротив меня, и я коснулась его лица. У него были мягкие волосы до плеч, колючие щеки, подбородок с ямочкой, широкий лоб. По обеим сторонам большого рта пролегли глубокие складки. Я нащупала довольно крупный тонкий нос и чуть сдавила его пальцами — он рассмеялся.

Вдруг он подскочил и в мгновение ока выкарабкался на дорожку. Когда подошел Филипп, волоча за собой скамейку, он нашел нас на наших прежних местах.

— Хотите взглянуть на цветы? — Я резко выпрямилась, отчего у меня даже закружилась голова.

— С удовольствием, — сказал Филипп.

Я выбралась на дорожку и повела их к цветочным клумбам.

— Сейчас много цветов, хотя фиалки, ландыши, барвинок уже отцвели. И купена начала опадать. Зато наперстянка и вероника только распустились. И видите, несколько желтых ноготков под сливой?

— Да, — ответил Никола. — Чего у тебя тут только нет! Столько труда, и, собственно, чего ради?

— Я сажаю цветы, чтобы ими любовались окружающие, но в первую очередь забочусь о папе. Мне хотелось, чтобы, украшая ковер цветами, он мог точно воспроизвести их форму и цвет. Так проще работать. Наша мастерская славится своим мильфлёром именно по этой причине. Кстати, а вот и левкой. Я посадила его по углам клумбы, потому что он очень пахучий и мне так проще ориентироваться. А вот водосбор, у него всего три стебелька, на каждом по три листика и три розетки — в честь Святой Троицы. Вот гвоздики, ромашки и маргаритки. Что вам еще показать?

Филипп спросил меня о других цветах, растущих на клумбе, и я присела на корточки и ощупала растения вокруг себя — голубой воробейник, камнеломку, мыльнянку. Затем Филипп устроился на скамье и стал делать зарисовки, его уголек скрипел, касаясь шершавой бумаги.

— Да, не забудьте про весенние цветы, — спохватилась я. — Подснежники и гиацинты. Они давно отцвели, но можно взглянуть на эскизы, которые делал папа, если вы плохо помните, как они выглядят. И еще нарциссы, их обязательно нужно изобразить на «Зрении», где единорог, совсем как Нарцисс, любуется своим отражением в зеркале.