Трейси Шевалье - Дама и единорог

— Служанкам это не положено, барышня. В плаще неудобно делать уборку.

— Все равно скоро, как я погляжу, ты не сможешь ничего делать. Отправляйся-ка лучше домой. Attends, [5] Погоди ( фр. ). надо придумать предлог… Вот что: скажешь, мать больна и за ней некому присмотреть, кроме тебя. А когда родишь, вернешься обратно.

— Как я покажусь хозяйке? Она ведь сразу поймет, что к чему.

— Ладно, я сама с ней поговорю.

Мне было жаль Мари Селест и хотелось ей помочь.

Лицо ее прояснилось.

— Премного благодарю, барышня. Всего вам доброго.

Уже в дверях она обернулась:

— Будет девочка — назову ее в вашу честь.

— А если мальчик — в честь отца?

Глаза у Мари Селест превратились в щелочки.

— Будь он неладен, — бросила она презрительно. — Он не хочет иметь со мной дела, а я с ним.

После ее ухода я осмотрелась по сторонам. Неуютный у папы кабинет. Дубовые деревянные стулья без подушек поскрипывают, когда их переставляют с места на место. Наверное, папа выбрал такую неудобную мебель намеренно, чтобы посетители не особо допекали. Я давно приметила, что дядя Леон всегда разговаривает с папой стоя. На стенах висели планы владений — замок д' Арси, наш дом на Фур, родовое поместье Ле Вистов в Лионе. И тут же — расписание тяжб, которые папа вел в королевском суде. В запертом шкафчике стояли книги.

В комнате было два стола — письменный и еще один, где папа раскладывал списки и документы. Как правило, этот стол пустовал, но сейчас я приметила на нем огромные листы бумаги. Я приподняла верхний и обомлела. Это был рисунок, и на нем — я собственной персоной. Я стояла между львом и единорогом, на пальце, обтянутом перчаткой, сидел попугай. На мне было чудесное платье, на шее — ожерелье, из-под простого покрывала ниспадали распущенные волосы. Вполоборота я смотрела на единорога и улыбалась таинственной улыбкой. Белый упитанный красавец единорог стоял на задних ногах, на голове — большой закрученный рог. Он отвел глаза в сторону, точно побаивался моих чар. На нем был короткий плащ с гербом Ле Виста, и казалось, по рисунку гуляет ветер: плащ на единороге и на рыкающем льве трепыхался, ветер колыхал мое покрывало и штандарт, который лев держал за древко.

Я разглядывала рисунок долго-долго. Просто не могла оторваться, отложить в сторону и поглядеть, что там под ним. Он нарисовал меня. Значит, не забыл. Грудь у меня затрепетала. Mon seul désir.

И тут в прихожей зазвучали голоса. Дверь резко распахнулась, и я, не найдя ничего лучшего, встала на карачки и заползла под стол. Там было темно, и мне было слегка не по себе сидеть в одиночку на холодном каменном полу. В таких местах мы прятались вместе с сестрами и хихикали как безумные, выдавая наше укрытие, Я обняла руками коленки, моля Бога о спасении.

В комнату вступили двое и прямиком прошли к столу. Один был в коричневом платье, какое носят торговцы, наверняка дядя Леон. Другой был в серой тунике до колен и темно-синих чулках, обтягивающих стройные икры. По ним я узнала Никола прежде, чем он заговорил. Не напрасно я грезила о нем дни напролет, старательно припоминала каждую деталь — широкие плечи, завитки волос на шее, ягодицы как две вишенки, упругие икры.

Дополнить портрет можно было лишь мысленно, поскольку, покуда мужчины вели разговор, я ничего не видела, кроме ног. И я дала волю воображению. Никола стоит у стола, тонкие брови изогнулись, сощуренные глаза устремлены на мое изображение, длинные пальцы скользят по шероховатой бумаге. Все это я себе представляла, сидя в полумраке и слушая их беседу.

— Сеньор придет с минуты на минуту, — произнес дядя Леон. — Пока его нет, давай кое-что обсудим.

Зашуршала бумага.

— Как ему мои эскизы? Понравились? — спросил Никола. — Он был удивлен?

Его вкрадчивый голос проникал в плоть, как будто он ласкал мне одно место.

Леон не ответил, и Никола проявил настойчивость.

— Ну хоть что-то он сказал? Сами видите: рисунки великолепны. И где же восторги?

— Монсеньор Ле Вист — человек не восторженный, — хихикнул Леон.

— Он хоть одобрил их?

— Ты слишком нетерпелив, Никола. Твое дело — ждать, когда хозяин выскажет свое мнение. Так что готовься к встрече и учти, что он еще не видел твоей работы.

— Как! Они здесь уже целую неделю!

— Правильно, он даже скажет, что внимательнейшим образом их изучил, но это не так.

— Но почему, Святая Богородица?

— В настоящее время монсеньор Ле Вист занят по горло. А потом он решает только самые неотложные дела. Наскоро принимает решение и рассчитывает на беспрекословное подчинение.