Вадим Чекунов - Пластиглаз

Дед поднялся на второй этаж.

Бабушка собирала со стола посуду.

Машенька, оттопырив губу, поджала левую ногу и пропрыгала к двери. Толкнула ее с усилием и выскочила на крыльцо. В четыре прыжка спустилась по ступенькам.

На светлом линолиуме дорожки увидела скрюченную, слабо шевелящую лапами и крыльями осу.

Присев на корточки, Машенька с минуту разглядывала раненое насекомое. Сорвала травинку, потыкала твердым концом в мелко дрожащее черно-желтое брюшко. Кусачки челюстей на крепкой и плоской голове осы быстро задвигались. Машенька покачала головой. Осторожно подпихнула осу травинкой на лист подорожника, и затаив дыхание, понесла на вытянутых руках за крыльцо.

Паутина успела уже высохнуть. Машенька поначалу подумала, что ажурная сеть куда-то исчезла насовсем. Приглядевшись, улыбнулась и стряхнула осу с подорожника, целясь в центр сплетённых прозрачных нитей.

Паутина дрогнула и прогнулась под тяжестью насекомого.

Машенька села на перевёрнутое садовое ведро и принялась ждать.

Оса, предчувствуя свой последний час, отчаянно завозилась, но крыльями и спинкой плотно прилипла к нитям, прекусить которые ей не удавалось - челюсти беспомощно задрались вверх и кромсали пустой воздух.

В тот миг и появился паук - вылез откуда-то из щели между досками крыльца.

Ловко перебирая лапками, добрался по длинной и толстой нити до края паутины. Настороженно замер.

Оса дёрнулась сильнее.

Паутина качнулась. Её хозяин двумя короткими рывками подбежал к окончательно увязшей жертве. Снова замер. И вдруг засуетился, забегал вокруг притихшей осы, сдвинулся чуть вбок и начал вращать лапками угодившую к нему добычу, плотно окутывая ее клейкой блестящей нитью.

Через несколько минут на месте осы образовался серый, неправильной формы кокон, а паук неспешно уполз вверх по нитям обратно в щель.

– Ну и паучок! - удивленно округлив губы, прошептала Машенька, поднимаясь с ведра и отряхивая платье.

Сверху, с крыльца, послышался голос деда:

– Ты чего там в грязи сидишь? Айда на речку!

...Вернувшись с купания, Машенька заглянула в гости к пауку.

Кокон исчез. На его месте зияла дыра.

Пообедав и поспав, Машенька вновь навестила паутину.

Дыра оказалась аккуратно заделана. Словно её и не было вовсе.

***

– Деда, когда мама приедет? - Машенька слезла с седла и встала рядом, придерживая велосипед за руль (одно из маленьких колес недавно отвалилось и велосипед стал менее устойчив).

Дедушка сидел на табуретке возле сарая и стругал ножом деревяшку. У его ног, лениво щуря глаза и вытянув лапы, лежала Кыска. Над головой, подпёртая рогатиной, покачивалась ветвь яблони, усыпанная зелеными шариками будущей антоновки.

– Скучаешь? - дед вытянул руку и повертел дощечку, разглядывая.

Машенька кивнула.

– Ну, завтра жди её. Утром уже будет, - дедушка снял с бока дощечки несколько белых стружек. - Хочешь, позавтракаем с утра пораньше, да на станцию пойдём вместе, встречать будем?

Кончиком ножа дедушка вырезал в центре дощечки углубление.

– Деда, а что ты делаешь?

Дедушка вновь повертел в руках заготовку.

– Да так, внуча, безделицу одну... Когда-то хорошо у меня выходило. Дай, думаю, вспомню старое... Потом покажу, когда доделаю.

К углублению дедушка приладил свежеоструганную палочку.

Под яблонями среди грядок копошились и трещали скворцы.

С соседского участка раздались позывные «Европы-плюс». Где-то стучали молотком . Неспешно тёк солнечный, безветренный день.

***

После дневного сна бабушка надела на Машеньку синее, с крупными ромашками платье. На ноги красные сандалии и носочки. Волосы собрала на макушке в хвостик, скрепив резинкой.

– А деда тебе подарок приготовил, - улыбнувшись, поправила ей чёлку бабушка.

– Какой? - покрутила головой Машенька.

– Не здесь, там, на терраске, на столе стоит.

Спрыгнув с дивана, Машенька пронеслась по комнате, выбежала в смежную. «Тише! Дедушка спит ещё, разбудишь!» - догнал ее громкий шепот бабушки. На цыпочках прошла мимо спящего с книгой на груди деда, и очутившись на террасе, вскрикнула от удивления.

На залитом солнцем столе, возле блестящего электрического самовара и пузатой сахарницы, стоял... нет, плыл... скорее, летел под белыми треугольными парусами остроносый кораблик, бывший совсем еще недавно простой дощечкой в дедушкиных пальцах, а сейчас...

Машенька осторожно сняла кораблик со стола. Подула на паруса. Повернула к себе носом, боком, кормой. Погладила гладкий, округлый борт. Зашипев, загудев, как штормовые волны, покачала его в руках.