Кэтрин Райан Хайд - Любовь в настоящем времени

— Благодарю, — сказал я. — Твоя помощь очень пригодилась.

Я забрался по лестнице наверх.

Леонард спал на полу за моей кроватью.

Вряд ли ему было так уж удобно. Я поднял его и уложил в постель. Удивительно, он даже не проснулся.

Три ночи кряду Леонард спал на полу за моей кроватью, или на кушетке в углу моей спальни, или в ногах постели, словно верная собачка. Почему ему так нравится спать у меня, он не говорил. А я не спрашивал.

На четвертую ночь явилась Барб, и нам пришлось хорониться в комнате Леонарда и заниматься любовью, заперев дверь.

Была жаркая летняя ночь, а единственный кондиционер в доме был наверху. Леонард-то легко переносил жару, но терпеть не мог искусственно охлажденный воздух.

Когда любовные ласки закончились (на этот раз я был сверху, редкий случай), я понял, что весь покрыт потом. С носа у меня срывались капли и плюхались на ключицу Барб.

— Тем самым он признает, что ты ему нужен, — сказала она.

Это были ее первые слова о Леонарде за весь вечер. Прозвучали они неожиданно, как бы в продолжение какого-то несостоявшегося разговора. Тем не менее сказано было к месту.

— Я знаю, — ответил я.

— Ты, конечно, польщен.

— Еще бы.

Парю недалеко от берега. И не очень высоко, по правде говоря. Чуть выше обрыва, откуда взлетел.

По-хорошему, надо бы задрать нос дельтаплана и забраться повыше. Но я не стал делать резких движений. Со стороны могло показаться, что я трушу и не хочу слишком уж искушать судьбу. Если летишь вдоль берега, то кажется, что сможешь приземлиться, когда захочешь. Или разбиться. Наверное, это и на самом деле так.

И тут я опять вижу уже знакомую большую звезду. Прямо перед собой. Над океаном.

Наверное, это иллюзия, только очень уж четкая: от звезды ко мне устремился луч. Глаза у меня слезятся от ветра, и чем больше я моргаю, тем ближе мерцает луч. Мне кажется, что если полететь чуточку быстрее, то я и луч встретимся на полдороге. Неизвестно где. Но там со мной будет Перл, и там мой дом.

Кто зачал тебя, Леонард? Кто твой отец?

И я резко поворачиваю в сторону моря.

Сильный ветер дует мне в лицо. Слезы льются ручьем, но я упорно смотрю на звезду. Сейчас она опять протянет мне луч, и он подхватит меня и перенесет домой. Но звезда светит ровно, и луча что-то не видно. Да и Луна в ледяном кольце уже не манит. Вид у нее суровый и неприступный.

А океан вдруг оказывается далеко-далеко внизу.

«Не смей, — кажется, говорит мне звезда. — Не смей расставаться с жизнью».

А ведь смерть моя близка. Эта мысль потрясает меня и наполняет ужасом. Неважно, что я всячески приближал эту минуту. Ведь я такой же, как все, и хочу жить. Этим все сказано.

Звезда — это Перл. И Луна в нимбе — тоже она. И Перл хочет, чтобы я вернулся. Такого никогда раньше не было. Значит, конец мой близок.

Страх пронизывает меня всего, до дрожи. Оказывается, я не так уж далеко от обрыва. Мне-то казалось, что я уже целую вечность лечу над морем к звезде. Но время сыграло со мной шутку. До берега — рукой подать.

Снижаюсь и направляю свой дельтаплан к обрыву. Стена стремительно надвигается на меня. Пытаюсь перелететь через нее, слишком сильно перекладываю рули и на мгновение повисаю в воздухе. Все, лететь больше некуда, слишком мало пространства. Круча сейчас прихлопнет меня.

Если бы я только знал, что делать.

А времени на размышления нет.

Дельтаплан со всего маху бьется о преграду носом. Удар смягчить нечему, конструкция слишком хрупкая и легкая. Слышится скрежет сминаемых алюминиевых трубок. Летательный аппарат складывается, я лечу вперед на своих ремнях и ударяюсь о стену обрыва головой, грудью и коленом.

Вертясь в воздухе, дельтаплан падает.

Внизу меня поджидают камни или вода, одно другого хуже. Успеваю подумать об иронии судьбы (мысль молнией проносится в голове): надо же, именно в такой момент я до конца понимаю, как мне хочется жить.

Внизу камни. Я падаю на камни.

Трепещущая темнота уносит меня.

Через некоторое время — понятия не имею, который час, — глаза у меня открываются. Вижу звезды и кромку обрыва. Все качается-расплывается — линзы у меня при падении выскочили.

Тьма опять застилает глаза.

Похоже, я снова ослеп. Значит, все усилия Митча насмарку. Сетчатка, наверное, разорвалась в клочья или отслоилась от удара. Теперь зрение ко мне уже не вернется.

Пытаюсь вдохнуть, уже не в первый раз. Похоже, ребра повреждены, а нога-то уж точно сломана. Не могу дышать. Тьма в безвоздушном пространстве.