Уилл Селф - Обезьяны

— Ты не ответил «грррнннн», о чем ты там махал лапами с этим уродом Уотли?

В тот же день ближе к вечеру Джейн Боуэн снова находилась на медсамочьем посту вместе с Сарой Пизенхьюм. На Саре был ее лучший дневной намозольник, изящная шелковая вещица от Селины Блоу. [86]Холодная ткань просторной ластовицы ласкала ее вздутую промежность. Она приехала в больницу прямо из дому — где иногда делала офисную работу, — так как д-р Боуэн любезно ухнула ей и показала про видеофонную связь, которую она и д-р Буснер сумели установить с Саймоном.

Вдруг, думала Сара, одеваясь, Саймон поглядит на меня и этот намозольник — она даже не могла полностью сформулировать эту мысль, хотя пальцы складывались в нужные знаки, пока она застегивала петли вдоль бедер и между ними, — и захочет меня. Может, плотская страсть заставит его причетверенькать в себя, излечит.

— Отличный намозольник, — показала Джейн Боуэн. — Селина Блоу, верно «хууууу»?

— Д-да, год назад купила на распродаже — просто так я не могу позволить себе такую вещь.

— «Хууууу» значит, Саймон не дарит вам одежду? Я хотела показать, одежду для гнездальни?

— Почему вы спрашиваете «хуууу»?

— Ну, дорогая моя, не смотрите на меня так. — Джейн Боуэн подползла поближе к Саре и принялась ее чистить, расправляя шерстинки на шее молодой самки, наклоняя их сначала в одну сторону, затем в другую, вытряхивая частички талька. — Дело в том, что как часть своего «чапп-чапп» психоза ваш самец нам показал… В общем, вид задних лап, покрытых шерстью, для него крайне болезнен. Я так «грррннн» думаю, что в его «мире людей» — так его Саймон обозначает — голые ноги этих животных прикрыты…

— Брюками «хууууу»?

— Да, и юбками.

— И юбками «хууууу»?

— Именно так.

Сара покраснела, — казалось, она не замечает, как другая самка копается у нее в шерсти.

— «Хуууу-чапп-чапп» не знаю, ну… да, он подарил мне пару юбок. Нет, ничего такого, никаких извращений, поймите меня правильно. Никакого твида, никакой шерсти, но все-таки у меня есть пара простых хлопковых юбок. Не знаю… если бы я надела их и пришла сюда, то чувствовала бы себя до невозможности странно.

— Ну что ж, не стоит сейчас на этом зацикливаться «гррннн», доктор Буснер показал, что Саймон должен отдохнуть, но все-таки давайте посмотрим, как он отреагирует на вас и ваш изысканный намозольник.

Саймон лежал в гнезде, свернувшись клубком и пытаясь заснуть. Неожиданно зазвонил видеофон. Черт побери! Он вскочил на ноги. Черт побери! Эта штука заставляла его вспоминать об окружающем мире, о своем сумасшествии и позоре. Почему они, черт возьми, не оставят меня в покое!

Саймон спрыгнул с гнезда и бросился на пол. Удивительно, но приземлился на четвереньки, передние лапы оказались аккурат по обе стороны от телефона с экраном. Он поднял трубку и прижал ее к уху. На экране нарисовалась обезьянья морда.

— «Клак-клак-клак» чивотибенада, макака «ррряв» мордатая? — показал Саймон и зарычал, клацая изо всех сил зубами.

— Это Джейн Боуэн, Саймон, ваш лечащий врач, со мной тут еще кое-кто, хочет с вами пожестикулировать.

— И кто же это «хууууу»? «Врррраааа!» Разве та старая обезьяна не велела вам оставить меня в покое «хууууу»?

— Вы имеете в виду доктора Буснера «хууууу»? Саймон опешил и от неожиданности упал на задницу.

— Буснер? Вы имеете в виду самца, который придумал количественную теорию безумия «хууууу»?

— Да, он ею занимался, как и многие другие шимпанзе.

Джейн Боуэн была заинтригована. Вдруг тот факт, что Саймон опознал имя Буснера, самца, мордно ему незнакомого, послужит отправной точкой для излечения его агнозии, ниточкой, за которую они выведут художника из воображаемого мира в реальность?

— Я его видел — и слышал. Он когда-то участвовал во всяких дурацких телешоу, кажется, в семидесятые, не правда ли «хууууу»? Я, признаться, всегда считал его своего рода шарлатаном…

— «Ррррряв!» Что вы себе такое позволяете, черт побери «хууууу»! Буснер необыкновенно влиятельный шимпанзе — он большая обезьяна, чтоб вы знали!

Рев доктора парализовал Саймона, иначе бы он, конечно, продолжил дразнить эту макаку. Правду показать, ему нравилось дразнить макак — занимаясь этим, он чувствовал себя куда более живыми куда более умственно здоровым, куда более воплощенным, чем в другие минуты, так было с первого дня его госпитализации. Но одновременно он и боялся эту макаку. Боялся, что она войдет в палату и прикоснется к нему.