Мари-Лора Пика - Сердце матери

— Позвоните мне, если у вас окажется немного свободного времени. Я буду рада возможности пообщаться с вами. До свидания, мадам.

— Спасибо. До свидания.

Эта дама не была приставучей, и я легко отделалась. Троица Блеков, засевшая в моем доме на следующий день, была более настойчивой. В то утро Жюли долго спала, мальчишки были у Пинье, а я отправилась за покупками. Около половины двенадцатого мне на мобильный позвонила Сесилия:

— Привет, Мари-Лора. Представь себе: я заехала к тебе, а там три монахини. Ждут тебя в кухне.

— Да? И что они делают там?

— Молятся за тебя. По крайней мере, они так сказали.

— А Жюли?

— Она приготовила им горячий шоколад и оставила их в кухне.

Подобные визиты были настоящим бедствием. Я не могу выпроваживать людей из своего дома, даже если речь идет о посторонних. Я решила затянуть шопинг в надежде, что они отчаются и уйдут. Несколько раз обойдя супермаркет «Интермарше», я позвонила домой. Трубку взял Джо.

— Джо, что ты там делаешь?

— Мне позвонила Сесилия. Попросила прийти на помощь.

— А! Отлично. Они все еще там?

— Да. Их невозможно выпроводить. Они приехали из Парижа и добирались автостопом с вокзала в Малешербе. Короче говоря, эти женщины настроены решительно!

— Хорошо. Попроси Жюли одеться и выйти из дома через пять минут. Я заеду за ней. И скажи этой троице, что меня весь день не будет дома.

Через пять минут я забрала дочь, и мы отправились поесть в центр Пюизо. Хотя эти женщины и выставили меня из собственного дома, я не могла позволить им испортить нам субботний день. Жюли чувствовала себя неловко.

— Почему вдруг ты открыла им дверь?

— Не знаю. Они показались мне милыми и очень вежливыми.

— Но ты не должна была приглашать их войти. Сколько раз я просила тебя не впускать в дом незнакомых людей!

— Знаю, но ты бы их тоже впустила…

Она была права. Зная себя, я понимала, что открыла бы им дверь…

Жюли вдруг дернула меня за руку:

— Смотри, кто здесь…

Это была троица Блеков, приехавшая на центральную площадь Пюизо. Кошмар! Я сразу же накинула плащ и опустила налицо капюшон: скорее всего, эти женщины знали, как я выгляжу, так как видели меня по телевизору или на фото в газете. К счастью, мы сидели в глубине бистро.

Мы с Жюли ели не торопясь: очевидно, монахини коротали время, ожидая моего возвращения домой, чтобы еще раз попытать счастья. Через час они наконец-то ушли. Мы тоже. Подъехав к дому, я пулей вылетела из машины (капюшон я так и не сняла), добежала до калитки, промчалась по лестнице, вставила ключ в замочную скважину и заскочила внутрь, а Жюли — за мной по пятам. Я боялась, что эти дамы притаились где-то рядом и ждут моего возвращения! Не представляю, что обо всем этом подумала Жюли, одно я знаю наверняка: очень хорошо, что Тибольт и Матье не видели всего этого!

Невозможно вообразить себе количество дел, которые необходимо выполнить перед смертью. В конце октября я составила список того, что должна была сделать: проверить сумму страховки, привести в порядок бумаги для детей в банке, решить, где я умру, дома или в больнице, заказать медицинскую кровать — словом, масса скучных, но неизбежных дел, требующих кучи бумаг и писанины. К счастью, рядом была Сесилия, всегда готовая мне помочь и гораздо более организованная, чем я. Однако было одно дело, которым я хотела заняться самостоятельно: похороны. Выбор гроба может показаться делом простым, но следовало продумать многочисленные детали. Поначалу я приняла решение в пользу кремации, но когда завела разговор на эту тему с детьми, Жюли ужаснулась:

— Пожалуйста, мама, не надо!

— Почему? Я могу сама решить, чем все закончится, разве нет?

— Если тебя кремируют, у тебя не будет могилы. И куда мы сможем приходить, чтобы навестить тебя?

— Зачем меня навещать?

— Когда ты умрешь, у меня, возможно, будут секреты, которыми я захочу с тобой поделиться. Мне нужно место, где я могла бы поговорить с тобой.

Жюли — единственная, кто высказал свое мнение по этому поводу. Ее слова тронули меня. В конце концов, мне-то какая разница? Главное — мнение моих детей. Поэтому я подумала и решила, что меня похоронят традиционным способом. Что касается выбора кладбища, то напрашивался вариант Бютье: именно с этим округом были связаны самые счастливые воспоминания моей жизни. Именно сюда, в поселок Ронсево, я приезжала на лето ребенком. Здесь же были похоронены мои бабушка и дедушка, отец и дяди. Кристелль предложила: