Марк Леви - Первый день

Нас встретил пилот, больше похожий на флибустьера. Ему бы играть в фильме «Канонерка» [18] «Канонерка» (1966) — фильм знаменитого американского режиссера и продюсера, четырехкратного обладателя премии «Оскар» Роберта Уайза (1914–2005). . Выразительное, с резкими чертами лицо, шрам на щеке — ни дать ни взять пират южных морей. Наш странный парень из турфирмы поговорил с ним. Мужчина выслушал его не моргнув глазом, подошел ко мне и протянул руку за деньгами. Я отдал ему первую половину, он удовлетворенно кивнул и указал мне на десяток ящиков, стоявших в глубине ангара, знаками дав понять, что я должен помочь ему с погрузкой, если хочу поскорее отправиться в путь. Всякий раз, подавая ему очередную коробку, которую он ставил в заднюю часть кабины, я старался не думать о том, что за груз полетит вместе с нами.

Кейра устроилась в кресле второго пилота, а я — на месте штурмана. Став немного любезнее, наш пилот-флибустьер наклонился к Кейре и сказал на весьма приблизительном английском, что его самолет изготовлен после войны. Ни я, ни Кейра не решились спросить, какую войну он имел в виду.

Он велел нам пристегнуться; я извинился, что не могу выполнить его приказ: на своем кресле ремней я не нашел. Приборная доска зажглась и ожила — вернее, только несколько шкал, на остальных стрелки даже не дрогнули. Пилот потянул за рычаги, нажал на какие-то кнопки — вид у него был очень уверенный, — и два мотора фирмы «Пратт и Уитни» (название я прочел на корпусе) зарычали, выплюнув струю густого дыма и изрыгнув огонь. Медленно завертелись лопасти пропеллера, хвост самолета развернуло, и, скользя, словно по льду, аппарат вырулил на взлетную полосу. В кабине стоял адский шум, все тряслось и дребезжало. Я глядел в иллюминатор на парня из турагентства, который радостно махал нам обеими руками, и понимал: ни к кому и никогда я еще не испытывал такой ненависти, как к этому типу. Самолет, разгоняясь, тряс нас, как грушу. Полоса заканчивалась с пугающей быстротой. Вдруг я почувствовал, как хвост задрался кверху, и мы поднялись в воздух. Я уверен, что, взлетая, мы задели верхушки деревьев, но тем не менее каким-то чудом сумели набрать высоту.

Пилот объяснил нам, что мы полетим довольно низко, чтобы нас не могли засечь радары. Сообщая это, он улыбался, из чего я сделал вывод, что нам не о чем беспокоиться.

Целый час мы летели над равниной, и пилот немного поднимал самолет, заметив малейшие изменения рельефа. Два часа спустя мы добрались до северо-восточной части Юннаня. Пилот сменил курс и повернул к югу. Лучше было покинуть пределы Китая таким, более длинным путем, держась рядом с лаосской границей: там воздушное пространство почти не контролировалось. Не могу сказать, что до сих пор наш полет проходил в идеальных условиях, однако, когда мы вошли в зону турбулентности над Меконгом, начались настоящие мучения. Приближаясь к реке, летчик спикировал почти к самой воде. Кейра пришла в восхищение. Не знаю, что ей так понравилось — может, красивый пейзаж за бортом. Я же в это время не отрываясь смотрел на альтиметр. Зачем я это делал, неизвестно, потому что, даже когда пилот изредка постукивал по циферблату, стрелка, судорожно дернувшись, неизменно падала к нулю. Мы летели над территорией Лаоса минут пятнадцать, потом пересекли границу и оказались в Бирме. Мое внимание привлекли еще два циферблата — показатели уровня топлива. Судя по тому, что я видел, наши баки на три четверти опустели. Я спросил у летчика, сколько, по его мнению, нам осталось лететь. Он гордо поднял два пальца и наполовину разогнул третий. Я прикинул количество топлива, израсходованного с момента взлета, и понял, что нам не хватит керосина на эти два с половиной часа и мы неминуемо рухнем вниз, не добравшись до цели. Когда я поделился с Кейрой своими соображениями, она в ответ лишь пожала плечами. Вокруг были только горы — и ни единого места, где мы могли бы сесть и заправиться топливом. Я напрочь забыл слова парня из турагентства, что прежде наш пилот служил в ВВС Китая и летал на истребителе. Проходя через узкое ущелье между горами, пилот так резко накренил самолет, что нас замутило. Моторы ревели, кабину немилосердно трясло. Скоро самолет выровнялся, и мы увидели прямо перед собой дорогу, идущую вдоль рисового поля. Кейра зажмурилась; самолет нежно коснулся земли, немного пробежал вперед и остановился. Пилот выключил зажигание, отстегнулся и знаком приказал мне следовать за ним. Мы с ним пролезли в заднюю часть кабины, он расстегнул ремни, державшие две большие бочки, и дал мне понять, что нам надо подкатить их под крылья самолета. Ничего не скажешь, наш пилот проявлял чудеса изобретательности! Толкая свою бочку к правому крылу, я заметил, как на дороге показалась туча пыли. К нам приближались два джипа. Подъехав к самолету, они остановились, и из них вышли четверо. Они перекинулись несколькими словами с нашим пилотом, передали ему пачку денег — в какой валюте, я не успел разглядеть — и мигом вытащили из кабины ящики — гораздо быстрее, чем мы с ним их погрузили. Они исчезли так же, как появились: даже не кивнув нам и не попытавшись помочь с заправкой.