Филип Дик - Разбитый шар

— И после всего, что ты сказала, ты до сих пор веришь в то, что видишь в кино.

— Ты о чем?

— Что настоящая любовь все преодолеет.

— Иногда так бывает.

— Очень редко.

— Но ведь бывает, — сказала она.

— Каким образом? Распихивая все, что попадется ей на пути?

— Если бы я вышла за тебя замуж, у меня было бы много детей, — сказала Рейчел. — Она этого так и не смогла.

— Это не так, — возразил он.

— А я бы смогла. — Она положила руку на живот. — Ты же видишь.

— Это были бы не мои дети, — сказал он. — У меня бесплодие.

Она выпрямилась.

— Правда?

— Так что ты глупость сказала.

— Я думала, это у нее, — сказала Рейчел. — Но неважно. У меня уже есть ребенок. Все равно что твой.

Она снова принялась методично драить ванную.

— Мы с Пэт из-за этого расстались, — сказал он.

— Да, — ответила Рейчел. — Верю. Ей нужны дети, чтобы заботиться о них, чтобы не было времени рассиживаться и жалеть себя. Не понимаю, чего тебя так тянет вернуться к ней. Если у вас не может быть детей, то ничего не получится. Она будет сидеть, пить и предаваться грусти, потом заплачет, что хочет детишек, и снова уйдет. Но со мной все было бы по-другому, ты знаешь.

— Знаю, — согласился он и не солгал — наверное, не солгал.

— У нас был бы ребенок, — сказала она, — пусть только один. А может, у меня будут двойняшки. У Арта ведь есть брат. И у моей матери — брат-близнец. — Она отложила в сторону банку с моющим средством и тряпку. — Если будут близнецы, в больнице больше денег возьмут. Но мне хотелось бы, чтобы не один был ребенок.

— А сколько в больнице за роды берут? — спросил он.

— В смысле, за обычные роды? Без осложнений? От ста пятидесяти до трехсот долларов. Это зависит от того, нужна отдельная палата или нет.

— Отдельная дороже стоит, я знаю, — сказал он.

— А если во время родов им придется воспользоваться приспособлениями — хотя бы щипцами, тогда это называется «операция», и они берут как за операцию. Поэтому стоить может сколько угодно, смотря по обстоятельствам.

— Сколько времени ты проведешь в больнице?

— Не очень долго. — Она открыла холодильник, чтобы посмотреть, что нужно купить. — Три-четыре дня. Смотря как быстро роды пройдут и как я себя чувствовать буду. Я ни разу не рожала, так что, наверно, трудно придется. И потом, я маленькая. Скорее всего, ложные схватки долго будут продолжаться — может, несколько дней.

— А за сколько времени до родов нужно будет уйти с работы?

— Смотря как чувствовать себя буду. Труднее будет, когда я вернусь. Работать я не смогу сразу после родов. Нужно будет дома сидеть. — Она успела составить список покупок и выкатила из угла кухни специальную тележку. — Не сходишь со мной в магазин?

Они медленно шли по тротуару. Он спросил:

— Теперь ты ко мне по-другому относишься?

— Из-за того, что у тебя детей не может быть? Да, наверное. Вы ведь с ней не знали об этом, пока не поженились?

— Не знали.

— Но я-то знаю, — сказала Рейчел. — Так что у нас все будет по-другому. Ты ведь знаешь про меня, про Арта, знаешь, что он мне нравился, поэтому я и вышла за него. И ребенок — его. Но это ведь не плохо, а? Так и у тебя ребенок будет. А иначе и не получится.

— Я думал об этом, — сказал он.

— Когда?

— В первый вечер, когда у тебя остался.

— Да, — подтвердила она. — Я знала, что ты о чем-то думаешь — что-то про ребенка. Значит, хочешь? — Она повернулась к нему. — Хочешь жениться на мне, если удастся все устроить? Где-то год понадобится, а к тому времени и ребенок уже родится. Но мы почти все это время могли бы быть вместе.

— Могли бы, — согласился он.

Справа от них был овощной магазин. Она вошла в него, катя перед собой тележку. Он последовал за ней. У ящика с салатом-латуком она тщательно выбрала несколько кочанов, взвесила их и оборвала лишние листья. Покончив с латуком, она принялась наполнять бумажный пакет кабачками.

— Доброе утро, барышня, — поприветствовал ее пожилой продавец, когда она принесла овощи к прилавку.

— Здравствуйте, — сказала она.

На прилавке лежали помидоры. Она взяла два и добавила к ним зеленого лука и селвдерея. Джиму она сказала:

— Хочу приготовить тебе салат.

— У тебя это хорошо получается?

— Неплохо, — сказала она, платя за покупки. — Нужно взять итальянского домашнего сыра… Пробовал когда-нибудь? Рикотта называется.

В гастрономе она остановилась у витрины и стала изучать сыры и колбасы. Продавец узнал ее и поздоровался. Ее узнавали все — старички — владельцы итальянской бакалейной лавки, торговцы мясом и рыбой. Это был ее маршрут: она шла со своей тележкой из одного магазина в другой, внимательно все осматривала, находила нужное.