Филип Дик - Разбитый шар

— Твоя правда, — согласился Ферд Хайнке.

— А знаешь, она ведь умнющая.

— Это да, — подтвердил Ферд.

— Как ты думаешь, в чем смысл жизни? — спросил Джо Мантила.

— Трудно сказать.

— Ну, а ты-то как думаешь?

— Ты имеешь в виду конечную цель?

— Для чего мы здесь, на Земле?

Поразмыслив, Ферд Хайнке сказал:

— Чтобы человечество перешло на следующую эволюционную ступень.

— Ты думаешь, люди следующей ступени уже среди нас, но мы этого не знаем?

— Может, и так, — ответил Ферд.

— Я раньше думал, что смысл жизни в том, чтобы выполнять волю бога, — сказал Мантила.

— А как ты определяешь бога?

— Бог создал Вселенную.

— А ты Его когда-нибудь видел?

— Слушай, — сказал Джо Мантила, — я тут рассказ читал — там военный ангела подстреливает. Представляешь? Ранил его, что ли.

И он, бесконечно повторяя подробности, стал пересказывать Ферду Хайнке сюжет.

— Я читал, — оборвал его Ферд.

— Интересно, как она много всякой всячины знает, — заметил Джо. — Это я про Рейчел. Может, она и в самом деле высший мутант. — Он продолжал, жестикулируя: — Я бы не удивился, если бы у нее обнаружились эти способности, как у мутантов. В смысле, она на других не похожа. Как скажет что-нибудь, сразу знаешь — это правда. Может, у нее дар — как это? — будущее читать.

— Дар предвидения, — сказал Ферд Хайнке.

— Да нет. В этом-то весь смысл рассказа. На самом деле она человек. Есть много людей, не похожих на военных.

— Если бы она сейчас была здесь и слышала нас, знаешь, что бы было? — спросил Джо Мантила.

— Посмеялась бы.

— Точно, — согласился Джо. — Ты заметил, она не верит в то, во что другие верят — я там или ты? Когда с ней разговариваешь, она тебя даже не слышит. Про все, чем мы занимаемся — Организацию, «Существ с планеты Земля». Наверно, она — правда высший мутант, и в конце концов мир будет принадлежать ей.

— Наверно, наше общество переживает свои последние дни, погибнет оно скоро, как когда-то Рим, — сказал Ферд.

— А почему пал Рим?

— Рим пал, потому что общество у них выродилось. Тут и нахлынули варвары, и все, конец пришел.

— Они все библиотеки и здания сожгли, — сказал Джо Мантила.

— Круто.

— Неправильно это было. Они всех христиан поубивали, замуровывали их в катакомбах и зверей на них спускали.

— Это римляне делали, — поправил его Ферд Хайнке. — На гладиаторских боях. Римляне терпеть не могли христиан, потому что знали, что те разнесут их пустое общество, так и получилось.

— Император Константин был христианином, — возразил Джо Мантила. — Это варвары христиан убивали, а не римляне.

Они спорили еще долго.

Мотель «Четыре туза» представлял собой ряд квадратных, оштукатуренных снаружи комнаток в калифорнийском стиле, современных на вид, удобно расположенных на краю шоссе, по которому въезжали в Сан-Франциско с юга. Его венчала необъятная неоновая вывеска. Внутри каждого такого тускло освещенного номера, в самом его центре, стоял душ.

Постоялец, оплативший проживание, бросал на пол чемоданы, закрыв дверь, прятался от утомительной дороги с ее яркой мельтешней, осматривался и видел кровать — чистую и широкую, латунный светильник — тонкий и удивительно высокий и затем — душ. Тогда гость сбрасывал с себя потную одежду — спортивную рубашку, туфли, брюки, трусы, и, счастливый, шел принимать душ.

Пальцы его босых ног ласкал шероховатый пористый камень пола, похожий на известняк, но окрашенный пульверизатором в нежно-сизый цвет. Зеленые стены тоже были как будто выложены из пористого камня. Душ стоял не в отдельном помещении, а прямо в комнате. Воду держал барьер из саманных блоков высотой в фут. Блоки были неправильной формы, напоминали фундамент разрушенной испанской крепости, и постояльцу казалось, что он находится внутри древнего, безопасного, вечного строения, в котором он волен делать все, что ему заблагорассудится, быть, кем захочется.

Под душем комнатки «С», расставив ноги, чтобы потереть лодыжки, стояла Патриция Грей.

Дверь номера была приоткрыта, и сквозь щель в него лился предвечерний солнечный свет. А вместе с ним в комнатку заглядывала площадка, посыпанная гравием, которая протянулась к квадрату лужайки с шезлонгами и пляжными зонтами в тени за неоновой вывеской. А за ним и сама Эль-Камино. Впритык друг к другу ехали грузовики, легковые автомобили, направлявшиеся в пригороды, на юг. Был конец дня, и поток машин с беспрерывным глухим грохотом покидал Сан-Франциско.