Филип Дик - Разбитый шар

— Понимаю.

— Давайте молча пойдем, — предложила она.

И они пошли дальше — еще через одну улицу, через очередной квартал магазинчиков и баров. Взгляд Рейчел приковала к себе витрина с телевизорами, она не могла от нее оторваться.

— Вам никогда не хотелось на телевидение уйти? — спросила она. — Бросить радио?

— Нет, — ответил он.

— Я тут как-то вечером Стива Аллена смотрела. У вас бы хорошо получилось такую программу вести… Где можно говорить, что хочешь.

— Он не говорит, что хочет, — сказал Джим.

Она оставила эту тему.

— Можно я объясню одну вещь про Пэт? — спросил он.

— К чему? — спросила она. И тут же перешла на примирительный тон. По-видимому, она была просто неспособна мелочно злобствовать. — Хотите, говорите. Но…

— Я только вот что хочу сказать. Думаю, что это с ней вряд ли повторится. Она была пьяна, со мной у нее все запутано, а тут Арт подвернулся…

— Да мне это, в общем, все равно, — сказала Рейчел. — Какая мне разница, почему она это сделала, повторится это или нет? Я вот хожу и думаю, как мне поступить. С ней, то есть. На Арта мне наплевать.

— И что, придумала? — спросил он. — Дело в том, что у меня вот ты в мыслях, а еще больше — она, и если ты что-нибудь задумала, то лучше бы тебе бросить это и забыть.

— Как далеко они зашли?

— Ты же не маленький ребенок, — сказал он. — Ну вы даете — что ты, что твой Арт!

— Мне просто хотелось узнать.

— А как ты сама, черт возьми, думаешь, как далеко они зашли? Хорошо, давай говорить на таком языке. Как ты думаешь, как далеко могла зайти пьяная женщина, у которой все в жизни наперекосяк, с симпатичным восемнадцатилетним парнишкой после того, как они приехали на Твин-Пикс в двенадцать часов ночи? Ты что, сама не можешь сказать, переспал твой собственный муж с другой или нет?

Как ни странно, она сохраняла спокойствие.

— Я не знаю, как это называть, — сказала она. — Когда мы учились в школе, у нас было много разных словечек. Но это плохие слова. Трудно, когда слов не знаешь.

— Ну так выучи их, — бросил он.

— Вы злитесь на меня, потому что я не могу говорить с вами об этом так, как вам хочется.

Она сказала это, вздернув подбородок и устремив на него свои огромные глаза. На него обрушилась вся тяжесть ее презрения.

— Вы говорили, что хотели помочь нам? — продолжила она. — Что мы знаем? Нас никто не научил ничему путному. Убивать я ее не собираюсь — голову там отрезать или еще что. Мне просто хотелось бы дружить с людьми, которые так с другими не поступают.

— Она была пьяна, — сказал он.

— Ну и что? Я хочу спросить ее, что у нее там сейчас в душе происходит. Хочу пойти и посмотреть, чувствует она хоть себя виноватой или нет.

— Чувствует.

— Правда?

— Она звонила мне ночью, — сказал он. — Плакала, рыдала. Она понимает, что натворила.

Они почти дошли до дома. Перед ними был забор и калитка. Рейчел остановилась.

— А что, если я не вернусь домой? — сказала она.

— Это было бы ошибкой.

— Я не вернусь домой.

— И что дальше? — спросил он. — Пойдешь к родителям, у них пока поживешь? Разведешься? Никогда не простишь его?

— Я такое в кино видела, — сказала Рейчел.

— Ну, это кино — сама знаешь.

— Ладно, — сказала она. — Вернусь. — Она взяла у него пакет. — Вы зайдете со мной?

— Конечно, — сказал он.

Они прошли по дорожке и спустились по ступенькам к двери подвального этажа. Арта не было, на столе лежала записка от него. Не выпуская из руте пакета, Рейчел прочла ее.

— Он ушел, — сказала она. — Пишет, что его позвал Гриммельман, и они у него на чердаке. Вы, наверное, не знаете, кто такой Гриммельман.

— Ты ему веришь? Думаешь, это правда?

Она бросила пакет на диван.

— Нет. Пойду, ужин приготовлю. Оставайтесь, если хотите.

Она ушла на кухню, и он услышал, как течет в раковину вода, как гремят кастрюли.

— Тебе помочь? — предложил он.

Она вышла с выражением отчаяния на лице.

— Я мясо забыла купить.

— Сейчас схожу.

Он подвел ее к стулу, усадил и сказал:

— Я быстро.

Мясной магазин, находившийся неподалеку, уже закрывался, других покупателей не было. Он купил стейк «Нью-Йорк», едва дождался, пока мясник завернет его, и вернулся к Рейчел.

— Пойдет? — спросил он, разворачивая перед ней стейк.

Она осторожно взяла его.

— Первый раз вижу, чтобы так отрезали. Это же не филей?

— Нет, — ответил он. — Хотел тебе немного настроение поднять. Тебе надо больше есть.

Войдя со стейком на кухню, она взялась за сковородку.