Филип Дик - Шалтай-Болтай в Окленде

— Нет, — согласился Эл. — Это были не малолетки.

— А вот в полиции непременно скажут, что это малолетки, — заметил Денкмэл.

Эл поблагодарил парикмахера за звонок. Тот пошел через улицу обратно в свою парикмахерскую. Эл остался на стоянке, спиной к искалеченной машине, глядя на уличное движение. Потом он вошел в маленькое здание из базальтовых блоков, закрыл дверь и уселся в полном одиночестве.

Что еще они могут сделать? — спросил он у себя. Они лишили мою жену работы, а у меня ее и так уже не было. Они поимели мой «Мармон». Может, Тути прав, может, они пырнут меня ножом или изобьют до полусмерти. Пли изнасилуют Джули. Кто знает? Он не знал. Он обошелся Харману, самое меньшее, в сорок тысяч, а может, и дороже.

Он вспомнил, как, будучи подростком, применил оружие. Один-единственный раз. У него была работа, состоявшая в том, чтобы кормить кур и уток в их загонах. Он отправился туда и обнаружил, что там вокруг снуют полевые крысы, так что его отец дал ему свою винтовку двадцать второго калибра, и он забрался на крышу курятника и уселся, скрестив ноги, над загоном, ожидая, чтобы крысы вылезли из своих нор. Одну он подстрелил. Он попал ей куда-то в заднюю часть, и она завертелась, как шестерня в часах, вхолостую дрыгая ногами. Она крутилась и крутилась, а потом, как раз когда он подумал, что она вот-вот сдохнет, бросилась к своей норе, пролезла в нее и исчезла.

Он попытался представить себе, как будет выглядеть человек, раненный куда-нибудь и крутящийся на месте. Я не смогу, подумал он. К черту. Не буду я покупать оружие.

В течение неопределенно долгого времени он оставался там, за своим столом, погруженный в раздумья. А потом заметил несколько машин, припаркованных у бордюра немного ниже. Двери гаража были открыты, и из него вышла Лидия Фергессон. С ней были несколько человек в деловых костюмах, все выглядели серьезными.

Увидев его в маленьком домике, Лидия прошла к нему через стоянку.

— Мистер Миллер, — сказала она, открывая дверь домика, — нам удалось заблокировать чек. Деньги я сняла и положила на хранение в депозитный ящик.

Глаза у нее, когда она говорила это, так и сверкали. На ней было много косметики, меховая горжетка, черное пальто и темные чулки, а в руке она держала большую кожаную сумку. Все ее тело дрожало от напряжения, едва ли не от возбуждения. Даже близкого к лихорадочному.

— Хорошо, — сказал он.

— Тело выставлено для прощания в морге. Qui tollis peccata mundi, miserere nobis [25] Кто умерщвляет мирские грехи, тот к нам милосерден (лат.). . А, мистер Миллер? — Она положила на его стол белую тисненую карточку. — Служба будет завтра утром, в одиннадцать. Затем он будет кремирован.

Он кивнул, беря карточку.

— Желаете вы пойти и повидать усопшего? — спросила Лидия.

— Не знаю, — сказал он. — Не могу решить.

— Всегда возникает проблема, в какой одежде, — сказала она. — Они связывались со мной на этот предмет. У него имеются новые галстуки, которые он купил, но мое заключение состояло в том, чтобы не использовать ничего, кроме того, с чем мы все знакомы. Священник — унитарий. Вы знаете, какие ему нравились песни?

— Что? — сказал Эл.

— Они сыграют на органе песни, которые ему нравились.

— Нет, — сказал он.

— Тогда они будут играть гимны, — сказала Лидия. — Тем хуже.

Эл сказал:

— Я ускорил его смерть, споря с ним в доме у Хармана. Вы это знаете?

— Вы исполняли свой долг.

— Откуда вам это известно?

— Он предоставил мне полный отчет о происшедшем. Признал, что вы пытались спасти его от него самого.

Эл уставился в стол.

— Он не держал на вас зла.

Эл кивнул.

— Прошу вас, ступайте, проститесь с останками, — сказала Лидия.

— Ладно, — сказал он.

— Сегодня, — сказала она. — Потому что если вы не сделаете этого сегодня, то завтра останков увидеть будет нельзя.

— Ладно, — сказал он.

— Вы не хотите, — сказала Лидия. — Почему?

— Не вижу в этом никакого смысла, — сказал он.

— Никто не может заставлять вас что-либо делать, мистер Миллер, — сказала Лидия. — Я признаю за вами это право. Делайте в точности то, что хотите. Я все время думала о вас сегодня; вы занимали в моих мыслях очень много места. Я хочу предоставить вам достаточную сумму денег, чтобы вы могли начать свой бизнес снова.

Он глянул на нее, застигнутый совершенно врасплох.

— Ваше экономическое существование разрушено, — сказала Лидия. — Не так ли? Из-за вашего повиновения долгу. Кто-то должен восстановить вас, придя на помощь, кто-то, кто может. У меня есть деньги.