Филип Дик - Прозябая на клочке земли

— Мне нужно отвести его в здание, — обратился Роджер к Лиз. — Так ведь? Или как?

Лиз, еще сидевшая в машине, согласилась:

— Да, пойдемте туда.

Во время поездки они говорили мало — смотрели на проносившиеся мимо пейзажи, иногда отпускали какие-нибудь замечания. Когда съехали в долину, Лиз сбросила туфли и свернулась калачиком на сиденье, чтобы вздремнуть.

— Вы идете? — спросил Роджер.

Он вылез, разминая затекшие ноги, и обошел машину. Ноги как будто судорогой свело, голова раскалывалась. Когда Лиз уснула, он включил радио и нашел детективные и юмористические программы для мальчишек. К тому времени, когда они добрались до школы, никто уже не обращал на радио ни малейшего внимания. «Да уж, поездочка», — подумал он. Дорога еще та. Какое счастье, что ему не придется крутить баранку на обратном пути. Поток машин по Девяносто девятому шоссе будет неимоверный.

Лиз опустила ступни на землю. Ей с большим трудом удалось принять вертикальное положение.

— Ничего, если я так зайду? — спросила она, потягиваясь. Туфли она оставила в машине. — Их это не шокирует: они ко мне привыкли.

Она взяла сумочку и пошла за мальчиками.

— Как хорошо наконец выбраться из машины, — сказал Роджер, не отставая от нее.

— Я храпела?

— Нет, — сильно удивившись, ответил он.

— Чик говорит, иногда я храплю, когда засыпаю в машине. Сигаретку не дадите?

Он протянул ей свои сигареты и зажег спичку. Оба остановились и прикрыли огонек ладонями. Дул предвечерний ветер. Длинная юбка Лиз прилипла к коленям, а когда она отступила с сигаретой, порыв ветра поднял ее волосы и, как тканью, закрыл ими ее лицо. Держа сигарету на расстоянии, она отвернулась и отбросила волосы назад.

— Их накормят? — спросил Роджер.

— Да, ужин в шесть, — сказала она. — Поэтому Эдна и заставляет нас подтягиваться с бедными малолетними заключенными до этого времени.

Грегг, шедший впереди, замедлил шаг и спросил:

— Папа, когда ты и мама снова приедете?

— В пятницу.

— А-а.

Он постоял, опустил голову и пошел по дорожке, загребая ногами пыль.

— Что ты там видишь? — спросила Лиз, обхватив мальчика за талию и заставляя его поднять голову.

Грегг споткнулся, и она прижала его к себе. Он захихикал и стал вырываться. Лиз отпустила его, и он помчался вперед, обежал ее и Роджера и ринулся обратно, к ним, широко расставив руки.

— Полегче, — сказала Лиз, защищаясь, и сдержанно улыбнулась Роджеру.

— Не обожгись о сигарету, — предостерег Роджер сына.

— Не обожжется, — сказала Лиз, высоко подняв руку с сигаретой. — Слишком уж вы беспокоитесь. А даже если и обожжется? Смотрите. — Она поднесла к его глазам голое запястье. — Видите?

Там был белый шрам. Чтобы лучше рассмотреть, он взял ее за руку и ощутил теплоту и гладкость ее кожи. Оба остановились.

— Дайте мне посмотреть! — закричал Грегг.

Впереди, забежав на террасу здания, мальчики Боннеров скрылись из виду. Они знали, куда идти.

— Это сделал мальчишка с нашей улицы, — сказала Лиз. — Спичечной головкой. Я поспорила с ним, что не отдерну руку. Я была в него влюблена.

— Правда?

— Да еще как. Потом всю дорогу вопила, пока до дома бежала. Я все рассказала отцу, он пошел и рассказал отцу Эдди Тарски, а тот выпорол Эдди до полусмерти. Я не призналась им, что идея была моя.

— Сколько вам было лет?

— Восемь. Мне духу не хватило. — Она поддела ногой камень, и он укатился на обочину дорожки. — Это было в Соледаде. Приходилось бывать в Соледаде?

— Нет, — сказал он.

— Это в долине Салинас. Прямо на железной дороге Южной Тихоокеанской компании. Там рядом тюрьма общего режима… Мы, бывало, болтались там, перешучивались с заключенными — они в полях работали. Иногда мы клали на рельсы монетки, и они сплющивались. Одна у меня до сих пор хранится… На счастье ношу.

Грегг спросил:

— Поезда из-за этого с рельсов не сходили?

Они уже подошли к ступенькам и стали подниматься.

— Как скоро вы хотите поехать обратно? — поинтересовался Роджер у Лиз.

Он надеялся, что ей захочется некоторое время побыть здесь, он рассчитывал на это.

— Да когда угодно, — беспечно ответила она.

— Мне бы хотелось немного здесь задержаться. Мне тут нравится. Я ведь родился на ферме.

— Правда?

— В Арканзасе.

— На ферму тут не похоже, — убежденно заявила Лиз. — Ни сельскохозяйственных культур, ни крупного рогатого скота, ни овец. Тут ничего не выращивают — только держат на цепи маленьких пленников. А вам ферму напоминает? Чем?