Вера Афанасьева - Конец света. Русский вариант

Время было вечернее, пиковое, и разговор этот мог вяло продолжаться ещё пару-тройку часов, до поздней ночи. Но вдруг окна и заставки на мониторах заволновались, задрожали, стали серыми, туманными, а потом исчезли совсем. И на рабочие столы выполз жирный красный червяк и с жадным чавканьем сожрал на глазах у болтунов поочерёдно все документы, файлы и папки, а после этого – и фон.

Налопавшись, червяк уполз, вывезя на хвосте на чёрные мониторы белое слово «End» и ещё какую-то абракадабру, выполненную в виде подписи. И кое-кто даже записал это непонятное словечко – «Lmzdjk» , в надежде, что оно может оказать ключом к восстановлению исчезнувшей информации. А все остальным ничего другого не пришло на ум, как пощелкать немного мышками и кнопками, выключить компьютеры и отправиться спать.

Но назавтра выяснилось, что никакому восстановлению ничего не подлежит, потому что поганый червяк съел и всё программное обеспечение, и всю память. Так что высокоинтеллектуальные устройства превратились в железные бандуры с кучей хлама внутри, и их следует просто выбросить на помойку. Неприятность же эта случилась исключительно с посетителями форума «konecsveta.ru», и именно любителям поговорить о смерти мира придётся теперь покупать себе новые компьютеры.

И они это сделали, кляня проклятых разработчиков средств компьютерной безопасности, которые, как известно, и производят этаких вот зловредных ненасытных обжор.

А к лету появились дети. Собственно, даже и не к лету, а летом, точнехонько первого июня, на День защиты детей. Именно тогда и был зафиксирован первый детский казус, хотя сейчас уже трудно и припомнить, кто из поганцев обнаружился первым.

Мерзкие это были дети, отвратительные, и только издалека напоминали ангелочков или просто паинек. При ближайшем же рассмотрении оказывались они такими неприятными, что хотелось поскорее закрыть глаза, а то и убежать. Вроде бы открытые и ясные у них были глазки, красивые личики, но что порочное и хищное было в их мордочках, что-то неестественное в улыбках, что-то нарочитое в локончиках, что-то поганое в ушках и носиках.

Многие истории с детьми начинались примерно так, как это произошло с Клавдией Петровной, пенсионеркой из Блянска. Возвращаясь из магазина, Клавдия Петровна увидела на скамеечке во дворе хорошенькую крошку лет шести, голубоглазую, кудрявенькую, румяную, которая громко плакала и терла кулачками глазки. Женщина остановилась, села рядом с девочкой, стала ее успокаивать, гладить по головке, достала из сумки конфету, яблоко – крошка залилась ещё пуще.

Клавдия Петровна всю жизнь проработала в женском коллективе, так что выпытывать умела. И уже через несколько минут узнала, что мама девочки велела ей сидеть на скамейке и ждать, пока она не вернется, а сама села в машину к какому-то дяде. Выяснила и то, что девочка не знает, где живёт, и что негодная мать поступала так и раньше, а возвращалась всегда поздно, иногда даже на следующий день утром. Девочку звали Леночкой, и, обливаясь слезами, она пожаловалась, что ей очень хочется пить и кушать.

Окна Клавдии Петровны выходили во двор, ребенок был прелестным и несчастным, время близилось лишь к полдню. И женщина справедливо рассудила, что не будет большой беды, если она возьмет малышку к себе, умоет, накормит, уложит спать, а сама будет поглядывать в окно, чтобы не пропустить момент, когда вернется мать-волчица.

Дома Клавдия Петровна и Леночка перекусили и напились чаю, отчего малышка осовела и с радостью согласилась прилечь на диване в зале. И женщина решила тоже немного подремать и улеглась в спальне.

Проснулась она, когда уже смеркалось, и сразу даже не вспомнила, что произошло. А когда вспомнила, перепугалась, не случилось ли чего с ребенком. Кинулась к дивану – крошки не было. Включив свет, Клавдия Петровна обнаружила в зале невиданный беспорядок. Обшивка ее любимой мягкой мебели была вспорота, ткань висела печальными кусками, всюду грязным снегом валялся поролон.

Мебель эту Клавдия Петровна очень любила и долго-долго о ней мечтала. Это сейчас мебельных магазинов по десятку на каждой улице, и просто диву даешься, как это они все существуют, если в них сроду не увидишь ни одного покупателя, а цена любого задрипанного диванишки впятеро больше зарплаты честного человека. Вот продавцы и кидаются на каждого входящего, как куры на рассыпанные семечки. А ведь раньше мебель была в диковинку, и мебельных – всего два на город. Купить мягкую мебель было за счастье, а накопить на нее – почти невозможно. Клавдия Петровна о ней тогда и не помышляла, но уже в новой Стране, в середине девяностых годов, зашла как-то полюбопытствовать в один из новых мебельных магазинов.