Бора Чосич - Наставники

ЛЕМЕХ, штука такая у плуга внизу, которую прижимаешь и которой.

ОТВАЛ, на плуте над лемехом.

ПОДБИРАЮТ крестьянки, что идут по полю, и, что после жатвы осталось, в подол собирают, а потом несут на ту же кучу, чтобы как можно меньше пропало.

МОЛОТЯТ, когда собирают пшеницу, а потом из колосьев ее зерно добывают в машине, или с помощью конем топтать.

ВЫМЕРЯЮТ лес или луг, или другое твое имение когда брат Джуро или какой другой землемер меряет чтобы до каких пор и чье.

КОРМЯТ, когда есть чем и кого.

ГУСЫНИ или гусаки, которые ковыляют по селу перья роняют, гогочут и детей за штаны щиплют, а заканчивают в супе, или жарят их.

ПОРОСЯ, когда свиней так откормят, когда они ни на что, кроме как заколоть, не годятся, и вытащить из них все, что с пользой съесть можно.

УТКИ, тоже живность, что по воде плавает.

СОБИРАЮТ, когда то там, то здесь было, а потом все в одну посуду, чтобы дома было.

ЯЙЦА, из курицы, а можешь их просто так есть или подождать нового цыпленка из него, чтоб опять курица выросла.

КОЛОДЕЦ, дыра вырытая, а на дне вода, пить ее или на что еще сгодится.

СКУЛИТ, которому так худо, что нормально говорить не может, и колотит его, еще собака скулит, которую ругаешь и колотишь, или мертвая вещь какая железная, вроде петель на двери, если не подмажешь.

КАЧЕЛИ, где дети на какой доске или на чем другом поперек бревна качаются туда-сюда, пока совсем не закружатся или не упадут.

ЖУЖЖИТ там, где мух много или чего подобного, то, что они своими крыльями в воздухе выделывают, вот его и слышно.

УЛЕЙ, где пчелы и где все, что положено, делают.

УДАРЯЕТ, что кто-то машет с силой, противоположно ласке и тихому занятию, но с напрягом.

ТОПОР, которым завалить можешь, и нарубить, и наколоть, и зарубок сколько пожелаешь сделать, знай только помахивай.

КНУТ, которым скотину гонят, но и человека, если он по-хорошему не понимает.

ЧИСТЫЕ, которые не сопливые, но прибранные, смотреть одно удовольствие.

ЯСЛИ, где котятся или телятся и где скотина со своими живет.

ПОЛНЫЙ, не пустой, когда все, что есть, внутри оказывается.

КОРЗИНЫ, в которых носят, чтобы не рассыпать, яблоки там, или дрова, или еще что.

ГОНЯТ тех, кого ты видеть не хочешь, а они тебе только все портят.

ВОРОНЫ, птицы и черные, и гадкие, и вредные, а кроме того, еще и живут долго.

ТОПОЛЬ, дерево высокое, потому и гнется, а на нем птицы.

ЛЕЛЕЮТ то, что само не может, а нужна ему помощь и поддержка с твоей стороны.

ПОРОДА или сорт, когда овцы или другая какая скотина, которой заняться стоит, а тех, которые не годятся, того истребить следует.

РОЖЬ, вроде как пшеница, ее везде вокруг тебя полно.

СТОГА, что на поле скосили, а потом в кучу собрали, оно и стоит, пока совсем не растащат или пока не попортится.

ПРИРОДА, которая всюду вокруг меня и других, только ведь они не понимают, в каком раю живут. Тут Подравина и Меджимурье, там Краньска и Хорватская, внизу Босния, потом Срем и Бачка, Сербия, а вот и Славония, отовсюду течет что-то, или Вука, или Карашица, или Вочинска, а потом Шуметица, Илова, а в другом месте Сава, Дунай, а то, что возвышается, – Папук, и Крндия, и Диль, еще Иванчица и Слеме, чуть дальше Фрушка Гора, а вокруг нас овца, коза и олень, вол, конь, серна, лошак, осел, свинья и собака, волк, лисица, кошка и рысь, медведь, крот, еж и барсук, куница, хорек, выдра, еще мышь, белка, заяц, птицы, жуки и кузнечики, пчелы и шелкопряды, черви, но куда они без царства растительного, если всюду видишь корень, ствол, ветки и листья, да еще плоды, благодаря чему все это существует. Все это здесь, так что мне думать и смотреть приходится, чтобы на что не наступить и мелочь какую ни то не умертвить ногою, потому как я без всего этого не могу, и для того все оно существует, чтобы в нем быть, им жить и всем наслаждаться.

ТО, на что можешь пальцем показать, чтобы всякому ясно было.

СЧАСТЬЕ, когда душа горит, потому что все так, как ты задумал. Чего не ожидал – наступает, и наоборот. У кого оно в деньгах, у кого в вине, у кого в умной беседе, у кого в детях, если они здоровы. Больше всего, когда все на своих местах, на земле, в поле, на столе, на картинке, а особливо когда мне кто-то или что-то позволяет самому обо всем размышлять.

ЗАМЕЧАЮ дым вдалеке, облако в небесах, пчелу в полете.

РАЙ, вымышленное место, никто не знает, ни где он, ни когда, но будет он, когда все плохое закончится. Мог бы он и здесь случиться, если бы только людей не было, хотя бы двух-трех, да чтобы скотину отобрать, зверей и птиц, да чтобы все, что посадят и построят, никто не трогал, не ломал, не рвал, не поджигал от глупости и удали. Все время лето, но не слишком жаркое. Ночи не бывает. Вечереет, а потом сразу утро приятное. Ветерок ласковый. Никто не кричит, не ругается, глупостей никто не болтает. Никто никому не указывает, потому что все умные. Все с руками и ногами, а если у кого не хватает, то ему это не мешает, да и не нужна ему она вовсе. Каждый чего-нибудь хочет, но никаких глупостей. Никому в башку ничего вбивать не надо, каждый свое знает. Писал я Муждеке, что такого никогда быть не может, а он, хотя сам сектант, донес на меня в Пакрац.