Бора Чосич - Наставники

Речь шла о людях без профессии, о тощих типах, не знающих ремесла, о них в моей семье речь шла зимой, предпоследней зимой большой войны, о них же шла речь и позже. Мы перебирали множество занятий, как будто точно знали, кто чем занимается, но чаще всего говорили об одном ремесле, очень странном, босяцком. Отец говорил: «Мне бы только узнать, записано у них в аусвайсе. что они босяки?» Дедушка говорил: «Да брось!» Дядя сказал: «У них аусвайсов-то нет, разве ж они люди?» Мама опять печально добавила: «Жизнь у них собачья, прямо сердце надрывается!» Дедушка утешил ее: «А когда они у тебя золотой браслет с комода сперли, ты их жалела?» Мама ответила: «Я про это и думать забыла!»

В сорок третьем, в разгар войны, процветали многие ремесла, одно ремесло было особенно странное, необычное, привлекательное – босяцкое. Мама немножко подумала и сказала: «Меня не столько то задевает, что они украли драгоценности, сколько их грубые выражения!» Дедушка сказал: «По тебе, так пусть их и мебель выносят, не говоря уж о твоей шубе!» Мама, не слушая, продолжила: «Все зло в этом!» Тетки сказали: «Ах, если бы они нам рассказали, чем они занимаются с утра до вечера, только по порядку!» Дядя сказал: «Что, опять рисовать захотелось, что ли?» Мои тетки рисовали разные занимательные сценки из жизни, а также другие, вымышленные, вроде львов и жирафов, а сейчас им захотелось запечатлеть образы оккупации – героев нашего времени в облике босяков, к примеру. Дедушка сказал: «Если война затянется, нам тоже придется заняться босячеством, только я понятия не имею, как это делается!» Дядя сказал: «Так чего тогда боишься их?» Дедушка ответил: «А вот начнут их стрелять, как собак бродячих, тогда и увидишь!»

В сорок третьем было совершенно неизвестно, кто переживет эти дни, исполненные ужаса и злодейства, особенно неясно было, что будет с людьми неопределенных занятий, героями кабацких похождений, знатоками анекдотов, одним словом, с босяками. Отец сказал: «Они в кабаке подойдут к человеку тихонько да как гаркнут в ухо: „Ху!" – или, скажем: „Бу!" – тот и с копыт долой!» Дедушка сказал: «Нечего по кабакам сидеть!» Отец продолжил: «Опять же неизвестно, когда правду говорят, а когда треплются!» Дедушка спросил: «Как это?» Отец объяснил: «Скажем, говорят, что Адольф Гитлер умер или что патриарх Гаврило упал с колокольни Соборной церквы, и тебе приходится им верить, потому что лица-то у них серьезные!» Дедушкапрошептал: «Чего только не придумают!» Дядя сказал: «Они толкутся на улицах и плюют под ноги, как в кино про гангстеров из Чикаго!» Дедушка сказал: «Вот тебе и кино, пожег бы я его!» Мама спросила: «А где же тогда будут развлекаться наши сироты и несчастные дети?» Дедушка ответил: «А мне плевать!»

В сорок третьем пришел человек без кисти руки, мы прозвали его Жика Безрукич, из-за его приключения с гранатой. Жика Безрукич всем показывал культю, замотанную в газету и стянутую резинкой. Жика Безрукич рассказывал: «Мне всё хочут пришить кражу зерна с-под Обреновца, кончить даже грозят, а я-то при чем?» Дедушка спросил: «Так уж и ни при чем?» Жика Безрукич продолжал: «Я им, значить, говорю: „Люди, братишки, вы ж целые, а я-то, мне-то что с того?" А они никак!» Дедушка воскликнул: «Прямо удивительно!» Жика Безрукич продолжал разъяснять: «Меня, значить, лучшие господа довоенные пожрать и выпить угощали, один так даже бабу свою в шелковых чулочках предлагал, потому как сам никак!» Дедушка посочувствовал: «Кто ж тебе поверит?» Жика Безрукич заявил: «А я и не прошу! – и добавил: – Чего только я по доброте своей не натерпелся!» Дедушка сказал: «Вот это я верю!»

В сорок третьем приходило к нам много сомнительных людей, специалистов в очень странном и похвальном ремесле, босяцком, но лучше всех мы знали Жику Безрукича, участника многих потасовок. Он рассказывал: «Вы и представить не можете, что вам на улице идиоты наговорить можут!» Дедушка возразил: «Мы не вылазим, и нас не касается!» Мама сказала: «Мы счастливы тем, что у нас есть теплый дом и свой закуток в нем!» Жика Безрукич сказал: «Один тут просил, чтоб я его измордовал, а он мне полтину за то!» Мама сказала: «Это патология!» Тетки воскликнули: «Он, бедняжка, болен, мы так хотели бы посмотреть на него!» Дедушка крикнул: «Ага, так я вам и позволил!» Жика Безрукич заключил: «Мы, дети панели, никому не нужны и подвержены самым гнусным предложениям!» Дедушка сказал: «Все боюсь, что ты у меня пропадешь!» Жика Безрукич ответил: «Еще чего, размечтался!» – но тут же примолк. Мама сказала: «Хуже всего то, что во всем участвуют курящие женщины, готовые задрать юбку за минимальную оплату!» Отец сказал: «Голь не выбирает!»