Роланд Харингтон - Золотая кость, или Приключения янки в стране новых русских

Я закатил глаза: в зените, забавляясь, кувыркался коварный коршун.

Вернувшись в избу, сел за стол и принялся нюхать вкусные запахи, исходившие из кухни. Тем временем Варикозов пошел заводить машинку, которая по утрам страдала запором и посему требовала щекотливого шоферского подхода.

— Матка, дай яйка! — крикнул я председательше, повторяя зов поколений моих предков-помещиков. Та лучисто улыбнулась и поплыла исполнять просьбу голодного гостя.

Утренний пир был не хуже вечернего. Я вкушал произведения сельской кухни, налегая на хреновые грибы и кекс с изумительной изюминкой. Председательша умильно смотрела мне в рот, подперев лицо пухлой рукой, и периодически курсировала на кухню за следующим блюдом.

Ее супруг, который неуверенно шатался по горнице, нюхая валявшиеся на полу пустые бутылки, вдруг остановился передо мной и пробормотал:

— Ты мою бабу не лапай, а не то я тебя порешу.

Было ясно, что председатель страдает от похмелья, как часто бывает на Руси после хорошей party, [142] Вечеринки (англ.). и я весело послал его туда, где раки трахаются.

Но вот завтрак окончен. Из двора донеслось звонкое пердение. Я выглянул из окошка и увидел желтую «Запорожицу», которая бойко вертелась вокруг колодезя, распугивая петуха и его куриный гарем.

Лихач Варикозов посылал мне намек: пора начинать осмотр Свидригайлова.

Церковь Св. Степана скромно господствовала над округой. Построенная триста лет тому назад местными умельцами без сучка и задоринки одними золотыми руками, она походила на пагоду, как многие русские народные храмы. В эпохи феодализма и капитализма это здание было центром религиозного космоса свидригайловцев. Ранние Хакены, несмотря на лютый лютеранизм, уважали веру селян и поощряли их крестные ходы и закоулки. Поздние Хакены, познав в процессе русификации таинства Восточной Церкви, щедро жертвовали ее свидригайловскому филиалу канделябры, триптихи, ризы и другие предметы культа. Помещичий патронаж преобразил деревенский храм в памятник архитектуры восемнадцатого века. Плюс, праотцы зорко следили за тем, чтобы крестьяне не вносили в свою веру языческие элементы, к чему русский народ иногда склонен. Так, когда Вольдемар фон Хакен узнал, что в Свидригайлове развелись домовые, он пригласил туда знакомого розенкрейцера, и тот изгнал нечистый душок из крестьянских избушек. Процедура изгнания сопровождалась сценами, которым было бы место в фильме «The Exorcist». [143] «Заклинатель» (англ.). Exorcist переводится как «экзорцист», «изгоняющий дьявола». — Прим. golma1. Впрочем, Вольдемар был сексистом своей эпохи и разрешал местным русалкам плескаться в реке Свидригайловке, ибо находил их прелестными.

Сто с лишним лет спустя Отто Рейнгардович фон Хакен, последний мой предок, базировавшийся в России, и щедрый патрон мира искусств, захотел придать церкви более современный вид. Сначала Отто решил нанять с этой целью Врубеля, но потом передумал, так как демоническая тематика художника не совсем подходила для места богослужения. Тогда он связался с Владимиром Татлиным, которого рекомендовали ему знакомые авангардисты из кафе «Бродячая собака», где гофмаршал часто проводил обеденный перерыв.

Талантливый молодой художник предложил оставить старую церковь, как есть, а рядом с ней для эстетического контраста построить новую, суперсовременной формы.

— Я воздвигну для вас храм выше Эйфелевой башни! — поклялся будущий конструктивист будущему белоэмигранту.

— Лишь бы не выше Вавилонской, — улыбнулся гофмаршал.

Но когда Татлин представил свой проект, Отто откровенно обомлел. Косая пирамидальная структура из стекла и стали, пронизанная вертящимся, светящимся цилиндром, шокировала вкусы даже передового царедворца. Татлин не получил заказа, что впоследствии стало для него обычным делом, и с горя уехал к Пикассо в Париж.

Церковь Св. Степана продолжала барочно и одиночно возвышаться посреди деревни.

Но вот грянули две революции 1917 года. Оказавшись без царя в голове, крестьяне потеряли уважение к собственной религии и к чужой собственности. Они разграбили имение, затем атеизировались, затем коллективизировались. Бесхозные большевики устроили в церкви склад, но на товарах, которые там гнили, лежал государственный знак низкого качества. Эти корявые изделия были настолько неходовыми, что даже свидригайловское сельпо не могло продать их за бесценок.

Прошли невзгоды. Советы обрели совесть, но потеряли власть. В России настало новое смутное время. Селяне поняли ошибочность апостазии дней ленинских ужасного начала и бухнулись в религию. Весной 1992 года они созвали сходку, чтобы спасти свои души.