Роланд Харингтон - Золотая кость, или Приключения янки в стране новых русских

Это — готовая публикация для журнала «Sintagmata Slavica», думал я, и у меня было радостно на душе-красе.

Смех сквозь грезы!

Тут зазвонил телефон. Я проснулся-встрепенулся.

— Профессор, надо поговорить, — буркнул знакомый голос.

— Готов обменяться с вами парой слов, Борис.

— Разговор не телефонный.

Я выразил непонимание, меж тем зажигая первую сигарету утра. Будучи альфа-мужчиной, я с безумной, безусой юности каждое утро перед завтраком выкуриваю пачку «Capri».

Голос в трубке вновь зарокотал: мой грозный друг приглашал меня на деловую встречу.

— Клуб «Русский гном» знаешь?

— Да. Нет.

— Адрес — улица Гумбольдта, дом 17/69. Это — штаб моей организации. Занимаюсь там патриотическим бизнесом. Вполне легально, между прочим.

— Поздравляю вас с воровством в законе.

Бизонов возвысил голос.

— Я те серьезно говорю! В клубе у меня офис, с компьютером, факсом и всеми электронными причиндалами.

— The business of Bizonov is business. [245] Бизнес Бизонова — это бизнес (англ.).

— Ты, мистер профессор, приезжай поскорей. Я только что сделал в клубе ремонт. Евростандарт. Завез партию актрисок, группа у меня играет.

— Ждите меня к вечеру. Сначала мне надо помыть волосы.

В порочный час я был на улице Гумбольдта. Смотрю налево, смотрю направо — ничего не понимаю: адрес вроде бы правильный, а никакого клуба не видно, только парни какие-то в маскхалатах вокруг стоят. К счастью, раздавшаяся под ухом автоматная очередь подсказала мне, что я пришел туда, куда надо.

Присмотревшись, обнаружил на уровне пупка дверцу, а над дверцей — крохотную неоновую надпись. Буквы-букашки тлели-рдели еле-еле, так что если бы не зоркость зрения, я бы их проглядел. Следует отметить, что даже в матером мужском возрасте Роланд Харингтон взирает на мир не через стеклянные или пластмассовые диоптрии, а одними своими

Но я отклоняюсь. Итак, над мини-входом мерцала нанонадпись. Она гласила:

Джентльменский клуб

Русский гном

Здание клуба, как оказалось, охранялось нарядом киллеров. Они были под мушкой и поминутно строчили то друг в друга, то в проносившиеся по улице машины. Свист пуль зловещим образом гармонировал с воем ветра, дувшим вдоль улицы Гумбольдта с легкой руки, вернее губы, бандита-Борея.

Я распахнул лилипутскую дверь. Повел широкими плечами: их размах мог привести к тому, что при внедрении в клуб я крепко застряну. Но сработала смекалка: легши на тротуар, вывернулся наизнанку и проник в притон по-пластунски.

Только мускулистый торс мой пересек порог, как чистый лоб мой ткнулся в висевшую на другом конце крошечного коридора табличку. Я встал на четвереньки и буквально на нее воззрился.

На табличке было написано:

Уважаемые гости!

Просьба сдавать личное оружие в гардероб.

Замечу, что в Штатах я состою членом Национальной Ассоциации Оруженосцев, которой заведует старый, но правый актер Чарльтон Хестон, голливудский Моисей иль Микеланджело пятидесятых годов. Кроме того, я обладатель страшной коллекции пистолетов, о которой ходят тревожные слухи по всему кампусу. Недаром соседские детишки никогда не лазают ко мне через забор за яблоками! Впрочем, в Россию я не взял с собой ни одного ствола, зная, что, если мне понадобится таковой, я смогу купить его у любого уг(о)лов(н)ого милиционера.

Ко мне приблизился бритоголовый привратник, похожий то ли на Котовского, то ли на Бартеза.

— Курточку вашу разрешите повесить?

Я стряхнул с точеного торса мою «Ralph Lauren» и вошел, вернее, протиснулся в зал, вернее, зальчик.

Внутренность притона соответствовала его названию. Низкие до обалдения потолки, миниатюрные столы и стулья, горшочки с карликовыми японскими деревьями бонзай. На стенах висели портретики в неполный рост известных коротышек истории и мифологии. Вот Миме и Альвис, а вон Ежов и Геббельс. Напротив галерея современных политиков — плохих и хороших, покойных и беспокойных, но всех, как один, маленьких: Дэн Сяопин (КНР), Донна Шелейла и Роберт Райч (США), Итзак Шамир (Израиль), Робин Кук (Великобритания), короли Гуссейн II и Абдулла II (Иордания). Напротив — семерка знакомых с детства диснейских физиономий: Док, Счастливчик, Тихоня, Чихун, Соня, Брюзга и Поддатый.

Несмотря на ранний час, притон был полон. Вокруг хорохорились мужланы образца «мой первый медвежатник», которые жевали и орали в мобили, меж тем с трудом умещаясь на игрушечных клубных стульчиках. Их вечер услаждали хорошенькие хостессы, душисто подмытые, прекрасно подбритые. Хостессы кокетливо извивались вокруг квадратных тел клиентов, прельщая их длинными ногами и волосами. В воздухе пахло семгой и смегмой. Было шумно, но весело; страшно, но интересно; голо, но удивительно.