Михаил Логинов - Право на выбор

— Считаю до трех. Если ты будешь отвечать мне только «да», больше не трону. Твоя фамилия Аржанин?

— Да.

— Ты малолетний ублюдок?

— Да.

— Ты напишешь все, что я скажу?

— Да.

— Вот тебе бумага. Двадцать минут, чтобы все перекатать и поставить свою подпись. Потом то же самое скажешь на камеру и в диктофон. Понял? Чего башкой киваешь? Три раза подряд отвечай: «понял»!

— Понял. Понял. Понял.

— Вот вы в своем недавнем интервью, прямо так и сказали: надо быть реалистами. Надо, Юрий Петрович, непременно надо. Ведь сейчас дороги в России строят и чинят не какой-нибудь советский Госдорстрой, а власти больших городов: Лужков в Москве, Яковлев в Питере, Лебедев в Нижнем Новгороде. Эти господа дорожат городским бюджетом и покупают ту технику, которая и дешевле, и экономичней, а главное — производительней. Надеюсь, у вас нет рычагов давления на Лужкова, чтобы он купил ваши катки? Или может есть? Откройте тайну, Юрий Петрович.

Ведущая . Иван Савушкин, вам замечание за неэтичное ведение дискуссии.

— Я государственник, — медленно сказал умотанный Батька, чуть ли не с полминуты подумав над тем, что же сказать. — Государству наша техника всегда была нужна и будет нужна.

— Тогда почему государство ее у вас сегодня не покупает? Или может сейчас президент у нас не государственник? Юрий Петрович, вы молчите покороче!

Ведущая . Иван Савушкин, вам замечание за неэтичное ведение дискуссии.

— Не знаю. Откуда знать.

— Зато я знаю, что государство сейчас требует от каждого собственника или директора: работать, платить зарплату людям, платить налоги. Вы не делаете ни первого, ни второго, ни третьего. Так какой вы государственник?

— Ты парень производства не знаешь.

— Я два завода уже поднял, — ответил Савушкин. — Когда стану мэром, буду третий поднимать. В чем-то вы правы, Юрий Петрович, я пока мало разбираюсь в производстве катков. Я и в кирпиче когда-то не разбирался. Теперь — разбираюсь. Жизнь заставила. Но в моей предвыборной программе есть план реанимации завода «Красный каток». Он, уж, поверьте, более реалистичен, чем ваша идея взять деньги в долг, запустить сборочный цех и потом ждать, когда же кто-нибудь чего-нибудь купит. И, кстати, о программах…

— Ванюша, давай перекурим.

— Ладно, — пожал плечами Савушкин. — Долго не курите, здоровью вредно.

Батька огрызнулся сквозь зубы, быстро вышел в соседний кабинет. У дверей встал охранник. Батька достал мобилу.

— Алло, Шурыгин, как дела?

— Процесс пошел. Двоих уже дожали, пишут объяснения. А еще для тебя сюрприз. Угадай.

— Мля, времени нет гадать. Что?

— Мы кукрыникса поймали. Среди этих.

— Он что, малолеток?

— Да. Из лицея. Антон Постников. Он у них художник и бухгалтер в одном лице.

— Слушай, дай ему ремня. Хорошего. Чтобы почувствовал. А когда почувствует — пусть начнет колоться. Я хочу, чтобы он пошел бы главным. Что он все это придумал, и стекла бить, и прочее. Пусть будет организатором. Но перед этим — ремня. Как следует. Как от родного папаши не попадало.

— Почти такая же история была у нас в Вологде. Ну как, такая же, конечно, другая, ничего одинакового не бывает. Там тоже есть Заречье, не такое как здесь, наоборот, самый крупный городской район и самый нищий. Задача там была, одного кандидата забить — Суркина. У этого Суркина была куплена районная ментовка, а наша бригада расклейщиков лепила на стены листовки без выходных данных. Четверых ночью менты повязали, привезли в отделение, взяли в оборот. Те раскололись, выдали бригадира. Бригадира тоже повязали и так могли уже выйти на наших. Тогда ответственный за проект, Витя Заец приехал в ментовку. Его спрашивают: «Ты кто?». «Ну, допустим, свидетель». «Фамилия?». «Ну, допустим, Заяц.» А Евгений Заяц был местным Чубайсом, возглавлял местное РАО и постоянно рубильник переключал. Еще дружил с местным губером. Конечно, Витька играл на графи фола, да и не только фола. Но все обошлось. Менты подумали, да всех и отпустили. Теперь у нас так говорят: «Ну, допустим, Заяц».

— Хороший прикол, Инка, — сказал Тараскин. — Только здесь это не сработает. Мы даже не знаем, куда их увезли.

— Кроме «Перуна» и ОМОНа никто в городе камуфляж не носит. Насчет ОМОНа сейчас выясняют.

— Еще был прикол: «Ну, допустим, Шевчук!»

У Куклинса запела мобила, он слушал минуты полторы, потом повернулся к коллегам.

— Сейчас в студии перекур кончится. Звонил Иван Дмитрич, попросил нас подключиться. Он до этого с Бариновым говорил, тот его просто умолял, говорил, что ментов ему по телефону поднять не удастся. Просил взять его охрану, свою охрану и попытаться найти.