Нора Шарифф - Тайны Норы

Я переживала за них, переживала за себя! Жизнь не преподнесла нам ни одного подарка. А ведь все, чего мы желали, — это мирная и спокойная жизнь!

Как-то после обеда Мелисса сама подошла к телефону. Она стояла как вкопанная и слушала. Ее лицо побледнело, из глаз хлынули слезы. Я вырвала трубку из ее рук и быстро повесила.

— Стой, не двигайся! — прошептала она, приложив палец к губам.

— Что с тобой? — спросила я, удивленная ее странным поведением.

— Говорю тебе, помолчи! Он наблюдает за нами с улицы. Он сейчас в булочной!

В другое время я бы выглянула из окна, возможно, спустилась вниз и сказала бы ему все, что о нем думаю. Но мешало присутствие братьев. Речь не шла о том, чтобы устроить баталию, а наоборот — сделать так, чтобы малыши не стали ее свидетелями, ведь это могло отразиться на их психике. Тем не менее, я постаралась успокоить сестру.

— Перестань, Мелисса. Он врет, это ясно! Для него это было бы слишком рискованным. Мы ведь можем вызвать полицию!

Услышав в моих доводах логику, она взяла себя в руки. С опаской я выглянула в окно. Слава богу, никого не увидела и облегченно вздохнула.

— Мелисса, я прошу тебя мне помочь. Ты должна сохранять хладнокровие в присутствии мальчиков. Я из сил выбиваюсь, стараясь их успокоить, но если ты будешь паниковать, мои усилия ни к чему не приведут — они запаникуют вслед за тобой.

— Нора, я не могу! — не сдерживая слез, ответила она.

— Я знаю, но ты должна контролировать свои эмоции. Помоги мне.

— Постараюсь. Если мама придет в себя, она об этом узнает! Я пожалуюсь ей!

— Лишь бы она пришла в себя, это все, чего я хочу. Мама вернись к нам, прошу…

На четвертый день после операции мать открыла глаза. Мы с Мелиссой были на седьмом небе от счастья. Но какой будет ее реакция на все эти угрозы? От матери ничего не скроешь. Материнское сердце чувствительнее любого радара. От него трудно что-либо утаить!

Она сама догадалась обо всем. Я чувствовала себя виноватой во всем, что произошло, но она простила меня. Какое облегчение!

— Ты должна снова им позвонить. Сообщишь, что мне намного лучше, что я поправилась, и меня скоро выпишут из больницы. Может, это их успокоит. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Когда тебя отпустят домой, мама? — спросила Мелисса.

— Пока не знаю. Доктор хочет, чтобы я еще несколько дней побыла под наблюдением. Как там наши любимые мальчишки?

— Все в порядке, не переживай. Знаешь, они повзрослели за последнее время.

— Так же, как и вы, мои дорогие! Чтобы я делала без вас? — добавила она, обнимая нас по очереди.

С легким сердцем я возвращалась в гостиницу. Даже если нам будут и далее угрожать по телефону, я не стану обращать на это внимание, главное, что мать жива.

После полного выздоровления, после пятнадцати дней, которые показались нам веками, мать вернулась домой и сразу написала жалобы в несколько инстанций по поводу телефонных угроз. Полиция не могла ничего поделать, поскольку доказательств, что нам угрожают, у нас не было, да и имен недоброжелателей мы не знали. Нас не могли защищать неизвестно от кого! Какое оправдание! Мать попросила предоставить нам статус беженцев, но ей ответили, что такой статус предоставляется только иностранцам. А она родилась во Франции, значит, должна рассчитывать на собственные силы! Испробовав все средства, мы чувствовали себя беспомощными. Тогда мы еще не знали, что для нас есть и другое решение.

Однажды вечером, когда мы, забрав близнецов из школы, а Заха из детсада, возвращались в гостиницу, хозяин задержал нас возле стойки администратора. Разъяренный, он размахивал конвертом.

— Ваш чек! Оплачено лишь половину стоимости проживания. Между тем, мои тарифы остались прежними! — кричал он на весь вестибюль.

Проходившие мимо постояльцы оборачивались или останавливались поглазеть на сцену. Хозяин не обращал на них внимания.

— Если к концу месяца со мной полностью не рассчитаются, я вышвырну вас на улицу! — поставил он условие, даже не дав нам возможности ответить.

Этот человек думал только о деньгах, о своей выгоде. Он вполне мог подойти на роль скупого из комедии Мольера. Он унижал нас, думая только о своем чеке, и, уверена, вполне мог выставить детей на улицу.

— Самия, вы мне нравитесь, так же как и ваши дети. И мне не доставляет радости говорить вам эти слова, — добавил он в конце, чтобы подсластить пилюлю и не выглядеть извергом.

Сыграв роль Гарпагона, он тут же превращался в Тартюфа [20] Гарпагон — герой пьесы Жана-Батиста Мольера «Скупой». Тартюф — главный герой пьесы Ж-Б. Мольера «Тартюф, или Обманщик» — символ лицемерия и лжи. .