Спаркли Хейтер - Танец маленьких разбойниц

Но сначала они должны заехать за Тарой, которая уже полгода изображала безутешную Офелию. Мужа Тары, Мохана, полицейские пристрелили на одном из городских пляжей.

Из-за обрушившегося на город ливня движение на улице почти остановилось. Санджай и Доу застряли в пробке. Прямо перед ними оказался человек с деревянной тележкой, на которой стояло несколько корзин со сладкой ватой. Под потоками воды карамель таяла на глазах, торговец старался двигаться как можно быстрее, пока весь его товар не превратился в сироп и не исчез в сточной канаве. Но то, что для человека с тележкой считалось быстро, для Доу было мучительно медленно.

Когда они приехали к Таре, та все еще расхаживала по квартире в пижаме, хотя Санджай два раза звонил из машины и предупреждал, чтобы к их приезду она была готова.

— У тебя есть сигарета? — спросила Тара.

— Нет. Ты разве забыла: Папа хочет, чтобы ты бросила курить. Одевайся.

— Я, наверное, не поеду, — ленивым голосом произнесла Тара и расслабленно опустилась в кресло, словно все ее кости вдруг растаяли, как сладкая вата под потоками дождя, и она была больше не в силах держаться на ногах.

— Давай пошевеливайся, — Санджай нетерпеливо взмахнул рукой. — Надень какое-нибудь симпатичное платье, мы сначала заскочим в больницу, потом все вместе поедем в «Оберой». Папа устраивает большое семейное торжество. Там будет очень много шампанского и пирожных. Ты ведь любишь шампанское и пирожные?

— Нет. Я не могу. И не хочу. Я не хочу быть членом этой семьи.

— Но Папа велел привезти тебя.

— Папа велел мне соблюдать траур. Вдовам не положено ходить по ресторанам. Кого еще надо убить, чтобы меня оставили в покое?

— Не шути так. И хватит болтать, одевайся.

— Но в ресторане может быть опасно.

— Глупости, там полно охраны. Попробуй найти в этой вечеринке свои плюсы. Считай, что нас всех оставили в покое, теперь Папа перестанет требовать, чтобы мы родили ему наследника.

— О-о, нет. Все равно не поеду. Скажите ему, что я заболела: у меня холера, атипичная пневмония и… и хламидиоз.

Терпение Доу лопнуло. До рейса оставалось меньше трех часов, от больницы до аэропорта путь неблизкий, а если учесть еще дождь и бесконечные пробки на дорогах…

— Тара. — он сделал шаг вперед и угрожающе сдвинул брови, — ты же не хочешь огорчить своего отца в такой день? Давай собирайся. Или, может быть, мне позвонить Мадхари? Она с удовольствием приедет и поможет тебе одеться, — ласково добавил Доу, зная, что Тара побаивалась старшей сестры.

— Нет, не надо звонить. Пожалуйста. Я сейчас соберусь.

Тара сдалась. Она поднялась с кресла и направилась в спальню. Но ее медлительность выводила Доу из себя. Тара едва переставляла ноги, точно брела по колено в воде. Прошло минут двадцать, прежде чем женщина вновь появилась на пороге спальни. Тара надела розовые атласные шаровары, черную блузку, украсила лоб рубиновым бинди [4] Традиционное украшение индийских женщин, символизирующее третий глаз. и нацепила солнечные очки.

— Макияжем займешься в машине, — сказал Доу. Резкость его тона удивила даже Санджая.

— Да не спеши ты так, — он улыбнулся. — Папа даже не заметит, что мы опаздываем, — старик слишком счастлив.

Провозившись еще минут десять, Тара наконец собралась. Позвякивая многочисленными браслетами, она не спеша спустилась по лестнице. Все трое уселись в машину и помчались в больницу. Клан Меджит был в полном сборе. Склонившись над колыбелью, все с восхищением разглядывали красное сморщенное личико новорожденного.

После того как Доу и Санджай поклонились и в знак уважения коснулись ступней Папы и Мамы, Доу сказал правильные слова, которые необходимо было сказать. Он заметил, что Фарха стала еще прекраснее, а затем отвел в сторону Амита и, позволив себе грубоватую мужскую шутку, тихонько шепнул:

— Отличная работа, приятель.

Доу поздравил Папу, обнял его и сказал, что сегодняшний день знаменует начало новой эпохи:

— Поистине, для великого клана Меджит наступает золотая эра.

Он говорил таким проникновенным голосом, что у Папы на глаза навернулись слезы.

Старый идиот. Если бы он только знал, что Доу на самом деле о нем думает, если бы они все знали. Амит — этот занудный педант и напыщенный сноб, Санджай — жалкий подхалим, Чанки — тупая волосатая горилла. А жена Доу, Мадхури, просто богатая избалованная шлюха, считающая, будто все эти паршивые актеришки, с которыми она спит, действительно находят ее умной, тонкой и невероятно привлекательной женщиной.