Николас Дикнер - В поисках утраченного

Джойс явно нет дома.

В общем, я ничего не узнал. И как теперь выбираться отсюда?

Я стучу в квартиру номер 35, пытаясь придумать, что скажу ее обитателю, но в голову ничего не приходит. Полицейский подозрительно наблюдает за мной, не отрывая глаз от моего пакета, как будто в нем не влажная одежда Джойс, а самодельная бомба из гвоздей, привязанных к кускам динамита. Я напускаю на себя невинный вид, рассматриваю сначала дверь (в различных отметинах), затем потолок (пятна от заливов) и пол (неопознаваемые коричневатые круги). Через некоторое время становится ясно, что квартира номер 35, слава богу, необитаема.

Есть бог для обманщиков!

Под настороженным взглядом полицейского я возвращаюсь к лестнице и, затаив дыхание, осторожно спускаюсь. Нормально дышать я начинаю, только оказавшись на улице. Я еще на пару секунд задерживаюсь перед зданием, сжимая под мышкой пакет с одеждой Джойс.

Снегоочиститель проезжает по другой стороне улицы, выплевывая на дорогу соль.

РЕЙС 502 ДО НЬЮАРКА вылетает из Каракаса в 7.10 утра по местному времени.

Ноа и Саймон только что прибыли с острова Маргарита. У них всего пятнадцать минут до рейса. Дождь барабанит по стеклянным стенам национального терминала, не оказывая никакого влияния на работу аэропорта. Некоторые рейсы задерживаются максимум на десять минут. Немногочисленные путешественники безмятежно спят на пластмассовых стульях. Время от времени по громкоговорителям объявляют номера рейсов. В угловом кафетерии без разбора подают ром и черный кофе. Успокаивающая рутина международного аэропорта.

Ноа и Саймон бегут по тихому залу и в последний момент обнаруживают свой выход на посадку.

Ровно в 7.18, когда старый «Боинг-727» отрывается от взлетной полосы, таблички табло в аэропорту начинают синхронно лязгать. Все рейсы, назначенные на этот день, откладываются на неопределенный срок из-за погодных условий.

Двое наших пассажиров об этом не подозревают. Самолет набирает высоту, покидает воздушное пространство Каракаса и пронзает облачный слой как раз в момент восхода солнца.

Саймон воспринимает происходящее с поразительным самообладанием. Правда, странность их отъезда смягчается общей невероятностью ситуации. В мире, где вы пересекаете Карибы на высоте десять тысяч метров над уровнем моря, слушая в наушниках Бритни Спирс, что может быть более естественным, чем сняться с места в два часа ночи, ни с кем не попрощавшись, чтобы провести зимние каникулы в другом полушарии?

Прижав нос к иллюминатору, Саймон молча наслаждается видом ледяных кристаллов. Термометр показывает, что за бортом 40 градусов по Цельсию ниже нуля — пугающая цифра.

В аэропорту Ньюарка они без задержки проходят таможню. Офицеров, похоже, нисколько не волнует прибытие отца получипевайан с маленьким полувенесуэльским сыном. Ноа со вздохом облегчения убирает в карман паспорта, и путешественники направляются к новому месту регистрации, новому «боингу», новому приключению.

Терминал С похож на лагерь беженцев: сотни путешественников сидят на своем багаже или на полу. Дождь со снегом на долгие часы пригвоздил самолеты к земле, и аморфная толпа толчется у стоек международного аэропорта. Ноа изучает мониторы. Следующий рейс в Монреаль отложен на неопределенное время. Конец дня кажется совсем далеким.

Ноа и Саймон уютно устраиваются в свободном уголке. Саймон относится к задержке философски и развлекается изучением мельчайших деталей окружающего хаоса. В нескольких шагах от них телевизор безостановочно сообщает новости Си-эн-эн.

Их ближайшая соседка — молодая женщина лет тридцати. Короткая стрижка, слишком большой свитер, очочки. Она беззаботно сидит на старом синем матросском вещмешке, жует чипсы и просматривает путеводитель по Доминиканской Республике.

Ноа смотрит телепередачу: смесь новостей и рекламных роликов, перемежаемых биржевыми новостями. Саймон и девушка украдкой обмениваются взглядами. Похоже, они заинтересовались друг другом — две птички, сидящие рядом на электропроводе. Через некоторое время девушка улыбается и протягивает Саймону пакетик:

— Угощайся!

Саймон с недоверием смотрит на хрупкие розоватые ломтики. Таинственные оранжевые иероглифы не помогают определить ни содержимое, ни вкус.

— Креветочные чипсы, — объясняет девушка. — Японцы с ума по ним сходят. Ты слышал об Японии?

— Я знаю Покемона! — восклицает Саймон.